блаженство…
Когда все было кончено, они некоторое время лежали, прижавшись друг к другу, не в силах шевельнуться.
Сознание постепенно возвращалось к Анджеле. Господи, что она наделала? А если он не любит ее и лишь удовлетворяет свою грубую мужскую потребность?
Почувствовав ее напряжение, Бретт ласково спросил:
– Ты жалеешь? – Его руки нежно ласкали ее плечи.
Закусив губу, она кивнула, хотя в темноте он и не увидел этого. Порыв страсти утих, и теперь обоим опять вспомнилось, что они принадлежат к разным мирам.
Бретту теперь тоже лезли в голову невеселые мысли. «Может, ей на меня наплевать? Может, она просто решила развлечься перед замужеством?» – спрашивал он себя. Он никак не мог отделаться от грустных воспоминаний о своем прошлом, о том, как поступила с ним дочка другого богатого плантатора.
– Хватит ли у нас сил? – едва слышным голосом проговорила Анджела. – Я думаю, хватит ли у нас сил преодолеть все препятствия, чтобы оказаться в одном, лишь нам принадлежащем, мире?
– Конечно, если только захотим. – Приподнявшись на локте, он попытался заглянуть ей в глаза. – Мы же не можем все время прятаться, как сейчас. Если поймают, нам несдобровать.
Анджелу внезапно охватила паника. Вдруг их секрет и в самом деле раскроют? Сможет ли Гатор пойти к ее отцу и потребовать ее руки? А вдруг он просто спрячется в своей деревне и забудет о ее существовании? Этой ночью она все поставила на карту, и теперь последствия ее поступка рисовались ей в самых мрачных тонах.
Анджела решила, что сейчас ей необходимо побыть одной и как следует все обдумать. Вскочив на ноги, она принялась шарить вокруг в поисках разбросанной одежды.
Бретт не двинулся с места, чтобы остановить ее. Анджела должна сама во всем разобраться, если сомневается в правильности своего решения. А еще ему предстояло объяснить ей, почему он намерен остаться после сезона сбора урожая, хотя прежде собирался уехать из Бель-Клера. Он не станет принуждать Анджелу, но, если девушка захочет, то непременно возьмет ее с собой, если все же соберется в будущем оставить насиженное место. Одно Бретт знал твердо: Анджела должна захотеть этого сама.
Тем временем девушка оделась и направилась к дверям. Бретт, не шелохнувшись, лежал на циновках.
– Я, пожалуй, пойду, – запинаясь, проронила Анджела. – Кажется, пока дождя нет, так что я сумею добежать до дома.
Бретт вскочил и в одно мгновение оказался рядом с ней, его сильные руки крепко обняли ее. Прижав головку девушки к своей груди, он прошептал:
– Завтра я буду ждать тебя под ивой.
Подняв лицо, Анджела поцеловала его в губы, а затем шагнула во тьму.
Растерянная, брела она к дому, почти не чувствуя, как капли дождя леденят ее кожу. Чего Гатор не договаривал? Что за мрачная тайна заставляла его скрывать настоящее имя? Может, у него где-то есть жена? Или любовница, о которой никто ничего не знает? Как глупо было обсуждать с ним фантастические планы, вместо того чтобы просто подумать о том, как поскорее убраться из Бель-Клера! Хотя… если Гатор любит ее так же сильно, как и она его, то он тоже должен думать о будущем…
Вопросы, вопросы… Чем больше Анджела думала, тем сильнее сомневалась. Единственное, в чем она была уверена, так это в завтрашней ночи. В каждой ночи, которую они смогут провести вместе. А там, глядишь, все сложности разрешатся сами собой.
Девушка понимала, что еще очень молода и во многом наивна, но все же любила Гатора всем сердцем и надеялась, что он отвечает ей взаимностью.
Бретт тоже спрашивал себя, не совершил ли он ошибки. Фатальной ошибки. Может, ему дольше стоило сдерживать свои чувства? Ведь Анджела была еще сущим ребенком, и он не знал, чего она ждет от него. Глядя ей вслед, когда она бежала к дому, он ощущал, как по его спине ползет холодок.
Она была напугана.
Да, можно не сомневаться: он напугал ее.
Бретт лишь надеялся, что, обдумав все как следует и разобравшись в своих чувствах, Анджела поймет: она поступила правильно. Наверняка ее родители ничего не заметят.
Молодой человек решил, что завтра непременно спросит ее, любит ли она его настолько, чтобы уйти с ним, когда он расплатится с долгами.
Клодия вся вымокла, но не от дождя, потому что он начался гораздо позже, а от холодного пота, который ручьями стекал по телу. Подглядывая за тем, с какой страстью Анджела и Бретт занимаются любовью, она чувствовала, что и ее охватывает возбуждение.
Ей удалось проникнуть в помещение завода через заднюю дверь, и она стояла всего в каких-нибудь двадцати футах от них. Клодия узнала мужчину. Тот самый каджун. Он весьма красив. Однажды, совершая верховую прогулку, она увидела его и остановилась, чтобы поболтать. Прежде она уже заводила отношения с несколькими белыми работниками и была не прочь найти себе нового любовника. Но он говорил с ней таким ледяным тоном, что она почувствовала себя уязвленной. И теперь, глядя на то, как он удовлетворяет Анджелу, Клодия тряслась от гнева. Она, стало быть, недостаточно хороша для него, а вот ее ненавистная сестрица почему-то ему подходит. Опять Анджела увела у нее мужчину!
Лишь когда они оба ушли из здания, Клодия начала хохотать и смеялась так сильно, что бока заболели.
Ах как глупо поступила Анджела! Как глупо! Попалась прямо ей в руки! Как только Реймонд узнает, что она, как дешевая шлюха, улеглась с каким-то паршивым работником, то тут же откажется жениться на ней! Вот тогда он и достанется Клодии!