К счастью, чем жарче становилось, тем меньше желания было у Клодии выходить из прохлады дома и таскаться по плантации следом за Анджелой. Зато почти каждый день она стала ездить в Новый Орлеан. За ужином Клодия рассказала о том, что в городе становится все спокойнее и что она завела дружбу со многими офицерскими женами.
Однажды, когда названая сестра хвасталась тем, что пила чай с миссис Элизабет Гембри, Анджела, не выдержав, спросила:
– А ее муж, случайно, не майор?
– Да, конечно, – удивленно подняла брови Клодия. – Откуда ты знаешь?
Внезапно потеряв аппетит, Анджела отодвинула тарелку с супом и пробормотала:
– Этот человек был очень груб со мной, когда я приехала в город.
– Не сомневаюсь, что ты сама его спровоцировала, – тут же заявила Клодия. – Элизабет рассказывала мне, что офицерам строго-настрого велели корректно вести себя с местным населением, так что наверняка это ты виновата в том, что майор Гембри вышел из себя. Почему-то со мной он обращался замечательно.
– Еще бы, – пожала плечами Анджела, – ты им всем задницы лижешь.
– Анджела, следи за своей речью! – возмутился Элтон. Впервые за долгое время он принял участие в общей трапезе и был удивлен, услышав, какие выражения позволяет себе его дочь.
– Прости, папочка, но другими словами поведение Клодии не описать. Уверена, что ты тоже недоволен ею.
Элтон вообще больше всего хотел, чтобы Клодия убралась в Новый Орлеан и жила там с каким-нибудь мерзким янки. Но, не желая устраивать скандала, он решил сменить тему:
– Мама всегда говорила, что за столом надо беседовать о приятных вещах.
– Это не я начала, – заявила Клодия, пожелавшая, чтобы последнее слово осталось за ней.
Элтон протянул чашку, и Кезия налила ему еще кофе. Сделав глоток, он недовольно поморщился.
– Не знаю даже, что заставляет меня пить эту бурду. Не помню уж, когда мне в последний раз подавали нормальный кофе или цикорий. Похоже, кухарка варит это зелье из кукурузы, поэтому у него такой гадкий вкус.
– А вот я пила сегодня замечательный кофе, – вмешалась Клодия. – Вчера пришло судно с продовольствием, и всем женам офицеров раздали много еды.
– Я смогу достать вам немного кофе, – произнес Реймонд. – Один из офицеров поделился кофе с отцом, за то что тот ухаживал за его больной женой. Я непременно привезу вам кофе, когда в следующий раз поеду в Новый Орлеан.
– Нет, ни за что! – возмущенно всплеснула руками Анджела. – Мы ничего не возьмем у чертовых янки.
– Это же смешно, – захихикала Клодия. – Когда только ты повзрослеешь и поймешь, что ведешь себя глупо?
– Анджела, мне кажется, ты преувеличиваешь, – примирительным тоном проговорил Элтон. – Надо же и о Бель-Клере думать.
Увидев, что все смотрят на нее осуждающе, Анджела спросила:
– Что ты имеешь в виду?
Слегка смутившись, Синклер объяснил:
– Ко мне недавно приезжал Джон Кэрроуэй, у которого плантация выше по реке. Он говорит, рабы все больше бунтуют, и единственный способ успокоить их – сотрудничать с федеральными властями.
– Не понимаю, какое это имеет отношение к нам? – покачала головой девушка. – У нас-то нет таких проблем.
– Пока нет, но наверняка будут, – возразил Элтон. – Недовольные рабы могут переманить на свою сторону тех, кого пока устраивает их положение. Джон сказал, что они объединяются в настоящие банды, которые присягают на верность федералам. Рабы больше не хотят работать на плантациях.
– Но чего же они хотят? – возмутилась Анджела.
– Они были не готовы… – начал было Реймонд, но его остановил ледяной взгляд Клодии.
– Да, с рабами могут возникнуть проблемы, и единственный выход в такой ситуации, – продолжал Синклер, – это обратиться за помощью к янки. Я согласен с Джоном: мы должны дождаться генерала Батлера и сообщить ему, что занимаем нейтральную позицию в этой войне.
– Я не стану присягать на верность Союзу, – упрямо сказала Анджела.
– Этого и не надо делать, – заверил девушку отец.
– А ты? – возбужденно заговорила Клодия, обращаясь к Синклеру. – Ты это сделаешь?
Анджела мысленно молила отца ответить, что он никогда не встанет на сторону юнионистов, однако в глубине души девушка понимала, что Элтон решил придерживаться иной позиции.
– Да, – заявил Синклер. – Думаю, для всех нас так будет лучше. В конце концов какая разница! Моя подпись на листке бумаги не изменит моих мыслей и не уменьшит моей преданности Конфедерации. Этого они у меня не отнимут. Я просто использую янки, неужели вы не понимаете? – Элтон накрыл своей рукой руку дочери.
Признаться, Анджела действительно не понимала, почему это необходимо, но была рада, что отец начинает хоть к чему-то проявлять интерес.