ему горло. Лепида испуганно ржала, столкнувшись грудью с лошадью грабителя. Кобыла снова попыталась встать на дыбы как раз в тот момент, когда Элеонора выдернула нож из горла бандита и его кровь хлынула Лепиде на голову и шею. После того как Элеонора заставила Лепиду отскочить назад, кобылка все-таки взметнула передние копыта и со всей силы ударила лошадь противника; та шарахнулась в сторону вместе с мертвым седоком.
Женщина опять развернула Лепиду, правя одной рукой. Некоторых людей Элеоноры стащили с седел, и мужчины дрались теперь с грабителями врукопашную. По полю металось уже несколько свободных лошадей. Эдуард, загнав овец обратно, как ему было велено, тоже ввязался в схватку, лупя своей палкой по головам и спинам сцепившихся людей. Маленького подпаска нигде не было видно. Элеонора поскакала к ближайшей дерущейся паре, где её человеку явно приходилось туго; женщина отчаянно понуждала доведенную до бешенства Лепиду двигаться вперед. Когда бандит увидел над своей головой залитую кровью лошадь и её свирепого седока, он отпустил горло человека Морлэндов и попятился назад. Но было уже поздно. Элеонора вонзила свой кинжал грабителю в плечо и успела услышать, как сталь скрипнула о кость. Нож так и остался в теле бандита. Тот отшатнулся назад, ухватившись здоровой рукой за рукоятку кинжала, торчавшую из складок плаща.
И тут, не успев даже понять, как это случилось, Элеонора обнаружила, что её стаскивают с седла. Она отчаянно вцепилась в гриву Лепиды, почувствовала, что лошадь выскальзывает из-под неё, и грохнулась на землю, в самую гущу схватки. Следующие несколько секунд оказались очень неприятными: Элеонору топтали ноги дерущихся людей и маленькие острые копытца мечущихся в ужасе овец. Потом что-то ударило её в лоб, и она почувствовала, что теряет сознание; гул человеческих криков и овечьего блеяния то нарастал в её ушах до страшного рева, то затихал до едва слышного шелеста.
Потом Элеонора почувствовала, что её приподнимают с земли, ощутила чью-то руку, голос, зовущий её по имени. Женщина открыла глаза и увидела склонившееся над ней встревоженное лицо Джоба.
– Вы все-таки успели, – слабо проговорила она.
– Все кончено. Мы их поймали. Вам надо было позволить мне поехать с вами, – упрекнул он её. – Людей из Микллита мог привести кто угодно.
Элеонора покачала головой и тут же пожалела об этом.
– Ты подходил для этого лучше всего. Люди никому не повинуются так, как тебе.
– А что случилось с вами? У вас ссадина на лбу и – что это? У вас на руке кровь! Лепида вся просто залита кровью!
– Там не только моя, – едва выговорила Элеонора. – Я убила одного негодяя. Со мной все в порядке. А как наши?
– Небольшие порезы. Несколько синяков и шишек. Но Хаги мертв. Один из этих подонков зарезал его.
Глаза Элеоноры закрылись.
– Бедный Хаги, – прошептала она. – Он был хорошим человеком. – И вдруг Элеонора вспомнила о чем- то еще. Глаза её вновь широко распахнулись. – Эдуард? – воскликнула женщина.
– С ним все в порядке, – успокоил её Джоб. – Ни царапины. И он до невозможности горд собой. Ведь мальчик умудрился сбить с ног одного из грабителей. И с Изабеллой тоже все хорошо.
– С Изабеллой? – Элеонора попыталась приподняться. – Что ты имеешь в виду, говоря, что с Изабеллой все хорошо?
– О, так вы ничего не знаете? Нет, нет, отдохните немного, не спешите вставать.
– Я чувствую себя нормально, помоги мне подняться. Со мной все в порядке, говорю я тебе. А вот что с Изабеллой?
Улыбка Джоба была слегка виноватой.
– Малышке не понравилось, что её оставили с женщинами и детьми, – вздохнул он. – Так что она удрала, как только Энис на секундочку отвернулась. Девчонка схватила лошадь и поскакала вслед за вами. Когда я появился здесь, она лупила колом из ограды одного из бандитов. У него в плече торчал нож, так что серьезного сопротивления негодяй оказать не мог. Вот только не знаю, она ему всадила этот нож или нет.
Подбежавшая к матери Изабелла ни в чем не раскаивалась.
– Почему я должна была оставаться? Только потому, что я девчонка? – вызывающе заявила она. – Я старше Эдуарда и езжу верхом лучше него.
– Ты должна была сидеть дома, потому что так велела я, – сердито объяснила дочери Элеонора. – Этого более чем достаточно для тебя.
– Отец разрешил бы мне поехать! – насупилась Изабелла.
– Отец никогда не сделал бы этого, – возразила Элеонора.
– Я хотела, чтобы он гордился мной. – Девочка повернулась к Джобу. – Я хотела спасти его овец.
– Вряд ли твой отец гордился бы тем, что ты не слушаешься матери, – мягко заметил Джоб. – Он ждет от тебя не того, что ты станешь драться с бандитами, а того, что будешь исполнять приказы своей матушки.
Но слова Джоба, похоже, вовсе не убедили девочку.
– Но ты-то разрешил бы мне поехать, – воскликнула она. – Это мама всегда твердит: не делай того, не делай этого...
Джоб с трудом спрятал улыбку, постаравшись придать своему лицу суровое выражение.
– Я-то как раз и не разрешил бы, – твердо произнес он. – И вообще, мне не нравится, когда ты разговариваешь подобным тоном. Думаю, тебе надо извиниться перед матерью.
Изабелла все еще не сдавалась, хотя и выглядела разочарованной из-за того, что её кумир – Джоб – неожиданно и в самый неподходящий момент вдруг поддержал Элеонору. Но под пристальным взглядом
