Она подняла руку:
– Если вы скажете, что он очень значительный человек, я закричу.
– Дайте мне закончить предложение, леди. Я хотел сказать, что он непредсказуемый человек. Никогда нельзя быть уверенным, что он собирается делать. Когда прошлым летом я приехал в Нвенгарию с Деймиеном и Пенелопой, Александр был совершенно спокоен, запихнул нас в тронный зал и вообще вел себя как заботливый хозяин. А сам в это время собирался при первой же возможности казнить Деймиена, а может, и меня заодно. Вы никогда не узнаете о его делах, если только он сам не расскажет.
– Я его спрошу.
– Бог в помощь, крошка. Я восхищаюсь этим человеком, он предан своей стране, необходим Деймиену и Пенелопе, но никто не держит свои карты ближе к груди, чем Александр Нвенгарийский. Новый король дрожит в своем Бате, когда Александр приближается.
– Вы его боитесь?
– Еще не решил. Я счастлив, что он нашел себе такую дивную невесту, но иногда ловлю на себе его холодный взгляд…
Он вдруг замолчал и резко повернулся. Александр стоял, прислонившись к дверному косяку, и демонстрировал тот самый холодный взгляд.
Сколько он так стоял, Миган не знала. Она опрокинула фигуру, которую поправляла на доске, и кинулась к нему.
Мундир у него был расстегнут, ленту он держал в руке, распахнутая рубашка образовала коричневое V на груди.
– Александр! – Она повисла у него на шее, уткнулась лицом в плечо; от него пахло лесом, ветром, зеленью.
Он легонько прижал ее к себе и отпустил.
– Макдональд, – сказал он.
Иган сложил руки, изображая покорность.
– Ваша светлость, не смотрите на меня так, я просто составил компанию вашей жене… э-э… развлекал ее… э-э… черт возьми, старик, мы всю ночь играли в шахматы, она меня побила, так что я промок от слез. Проиграл сто гиней.
– Которые вам не надо платить, – быстро сказала Миган. – Вы были очень добры.
– Мужчина платит долг чести, даже если это Дикий Горец, – сказал Иган с осуждающей улыбкой. – Я пришлю деньги со слугой, надо же лентяю что-то делать.
Он отвесил Миган поклон и протиснулся мимо Александра в холл. Оба не отрывали глаз друг от друга.
Александр проследил, как Иган обошел галерею и сбежал по лестнице, и только тогда закрыл дверь.
Миган не знала, что ей делать: целовать или ругать его? Хотелось и того и другого.
– Где ты был? Ты убил фон Гогенцаля?
Вместо ответа Александр сгреб ее в объятия, губы обожгли ее, и какое-то время она не возражала, что он не отвечает.
Потом он ее выпустил и нахмурился, как бы не понимая, о ком она говорит.
– Фон Гогенцаля? Нет. Он дурак. Он думал, что я ослаб, а я стал еще сильнее. Думаю, он больше не представляет угрозы, во всяком случае, в ближайшее время.
– Тогда где ты был? – Она хотела понять его загадочные слова. Что сделало его сильнее? Женитьба? Вряд ли он об этом. Но кто тогда? Или что-то такое, что не положено знать жене, тем более великой герцогине?
Александр выглядел каким-то другим, глаза стали мягче, задумчивее, словно он разгадал какую-то тайну.
– Скоро я тебе все расскажу. Это хороший секрет, любимая, честное слово.
– Нагромождение лжи, – сказал она, вспомнив слова, что он говорил, когда делал предложение – если можно назвать предложением требование все бросить и стать его женой.
Он покачал головой:
– К Анастасии это не имеет никакого отношения.
– Знаешь, в свете все с ума посходили, когда ты улизнул с ней, а меня бросил на Игана.
Он вошел в гостиную усталой походкой, рассеянно посмотрел на шахматную доску.
– Ты слышала их сплетни? Я думал, ты никуда не заходила от французского посла.
– Нет, я просто представляю себе, что они говорят. Когда завтра придет мать, она все расскажет.
Он повернулся к ней, держа в руке черного короля. Такой расслабленной позы она у него еще не видела.
– Я оставил Анастасию в отеле и поехал на встречу с Гогенцалем. Даю слово.
Миган засмеялась:
– Знаешь, если бы кто другой сказал, что он не имеет ни малейшего интереса к красивой женщине с чудесными глазами, я бы назвала его лжецом, но тебе я верю.
