была в таком приподнятом настроении.
«Ну давай, признайся, – мысленно велела себе девушка, – почему ты так тоскуешь по нему? Как ты можешь позволить себе грустить по нему? А я и не тоскую, а просто боюсь. Если я не найду Джейка, то никогда не смогу выбраться отсюда», – возразила она себе.
– Эй, док, погодите-ка!
Торри повернулась и увидела огромного краснолицего солдата в странном наряде, который махал им с другой стороны улицы. На нем был обычный серый мундир, а штаны очень широкие и ярко-красного цвета. Головной убор напоминал турецкую феску.
Девушка удивленно посмотрела на него и подумала, что, может, и этот человек попал сюда из другого времени… ну, скажем, из Арабских ночей?
Верзила весело махнул своим товарищам и вразвалочку двинулся к ним. Доктор Гамильтон дернул вожжи, чтобы поехать дальше, но было поздно. Солдат преградил им дорогу. Одну руку он положил на перед коляски, а вторая грязная лапа почти касалась платья Торри.
Девушка слегка отодвинулась. Толстые губы солдата растянулись в ухмылке, обнажая желтые гнилые зубы. Торри передернуло от отвращения.
– Так, так, так, и что это у нас тут?
– Отойди от коляски, Эванс! – приказал доктор Гамильтон. – Я тороплюсь.
– Конечно, док, конечно, – кивнул верзила, но не сдвинулся с места. – Знаете, у меня болит лодыжка. Вот я и подумал, что вы могли бы сейчас осмотреть ее.
– Утром я буду в твоей части и осмотрю. А сейчас дай мне проехать.
– Вряд ли я смогу так долго ждать, док. Особенно когда у вас сегодня такая хорошенькая сестричка… – Эванс похотливо расхохотался.
У девушки промелькнула мысль, что даже Джейк, попытавшийся изнасиловать ее, не вызывал в ней такого отвращения, как этот человек. Она отодвинулась еще дальше. Когда Эванс наклонился к ней и дыхнул парами виски, Торри достала платок и закрыла нос.
– Ну как, милая? – обратился к ней Эванс, ухмыляясь во весь рот. – Брось ты этого старикашку! На что он тебе сдался? Мы с тобой отлично поиграем в доктора и сестричку.
Лицо Рандольфа Гамильтона залила яркая пунцовая краска. Он вскочил и взмахнул кнутом:
– Сэр, немедленно убирайтесь! Как вы смеете в таком тоне разговаривать с моей внучкой?
Эванс загоготал во все горло и сплюнул на дорогу кусок табачной жвачки.
– Ух ты! А каким тоном я должен, по-вашему, с ней разговаривать?
Товарищи Эванса, наблюдавшие с противоположной стороны улицы за веселой сценкой, с хохотом подошли ближе.
Доктор Гамильтон поднял кнут над головой, но Эванс неожиданно ударил его в живот огромным кулаком. Старик упал с коляски на дорогу, и Торри испуганно вскрикнула. Она с ужасом смотрела на омерзительное бульдожье лицо, которое сейчас находилось в непозволительной близости от ее лица. Эванс схватил ее за руку левой лапищей, а правую положил ей на грудь.
– Ах ты, мой сладенький леденец, – прошептал он, прижимаясь влажными губами к ее уху. – Я буду лизать тебя до тех пор, пока не дам тебе всего, чего ты хочешь.
Торри задрожала от отвращения. Ее гнев на Джейка, копившийся в сердце, со страшной яростью обрушился на этого мерзкого типа. Она с силой пнула верзилу между ног, и, к ее огромному удовольствию, удар угодил в цель. Соблазнитель Торри Гамильтон с оглушительным воплем прижал руку к ушибленному месту, сделал несколько шагов назад и потом рухнул на землю. Его сослуживцы пьяно расхохотались, но, когда разъяренный Эванс вскочил на ноги и бросился к коляске, смех стих.
И вдруг Эванс остановился как вкопанный перед самой коляской. Глаза вылезли на лоб от страха. Его остановило лезвие сабли, прижатое к его шее. Громадный солдат скосил глаза и увидел рядом с собой лошадь и всадника. Не долго думая, он обратился в бегство.
Торри благодарно посмотрела на офицера в серой форме. Его нельзя было назвать красавцем, но у него было очень интересное и привлекательное лицо.
Ему было лет тридцать, лицо округлое. Спаситель Торри широко улыбнулся, и на щеках у него появились чудесные ямочки. Тонкий шрам, пересекавший правую щеку, придавал ему лихой вид.
Короткие темно-каштановые волосы вились. Густые брови и аккуратно подстриженные усы были золотисто-каштанового, цвета. Незнакомец посмотрел на Торри карими глазами, и сердце у девушки взволнованно екнуло.
– Я… я… – забормотала Торри Гамильтон. – Большое вам спасибо, – смущенно закончила она.
Офицер быстро снял шляпу и, нагнувшись с седла, поцеловал ей руку.
Потом она увидела, что доктор Гамильтон с трудом взбирается в коляску. Ей стало стыдно, что она совсем забыла о нем и не помогла.
– С вами все в порядке? – низким голосом поинтересовался всадник. Услышав, как он протяжно, по- южному, произносит слова, Торри мысленно задрожала от восторга. – Я капитан Лукас Монтгомери. Извините, что произошло это прискорбное недоразумение. – Он улыбнулся Торри. – Но я уверен, что вы защитили бы себя, мисс, и без моей помощи.
– Капитан, – прохрипел доктор Гамильтон, еще не пришедший в себя после падения, – мы перед вами в долгу. Я доктор Рандольф Гамильтон. Позвольте мне представить мою внучку, Викторию Гамильтон.
– Я очарован, – улыбнулся галантный капитан и подарил девушке взгляд, который очень красноречиво сообщил, как он очарован. Торри лихорадочно думала, что бы такое сказать… все равно что, лишь бы задержать его хоть на минуту.
