льва с его любимого места. Но Дарвиш выпрямился и бросил тряпку в таз у кровати.
— Ты нас здорово напугала. Что случилось?
Что случилось? Случилась боль. Чандра смутно помнила, как ударилась о пол и…
— Меня… вырвало?
— Да. Не волнуйся, мы все убрали.
— Чародеев Девяти не рвет, — сварливо проворчала она. Горло болело.
— Конечно, не рвет, — согласился Дарвиш. — Разве что при чрезвычайных обстоятельствах. — Он легко сжал ее руку сильными, теплыми пальцами. — Почему ты не расскажешь нам, что это были за обстоятельства?
Чандра повернула голову и поискала глазами Аарона. Вор прислонился к стене в ногах кровати, руки скрещены, брови сдвинуты. Он выглядел еще невыразительнее, чем обычно Чандра не думала, что это возможно. «Должно быть, он расстроен».
Она снова повернулась к принцу и глубоко вдохнула, чтобы собраться с силами.
— Я пробовала найти Камень. Он, чародей, узнал, что я здесь, и…
— Он напал на тебя? — прорычал Дарвиш.
— Не совсем. — Чандра умолкла, пытаясь глотнуть, — рот стал вдруг совсем сухим. — Мне надо выпить.
Девушка не видела, как принц вздрогнул, только с жадностью припала к кружке, поднесенной к ее губам. Вода была теплая, но принесла облегчение.
— Он бросил на меня силу. Из Камня. Множество силы. — Она пальцами ущипнула край легкого одеяла, которым была укрыта. — Я не имела готовых заклинаний. Силе некуда было идти. Она валила и… — Чандра закусила губу, глаза налились слезами. Смущенная, девушка быстро сморгнула их. Чародеи Девяти не плачут.
Дарвиш озабоченно взглянул на Аарона, и вор отошел от стены. За ним желтели голые кирпичи — куда-то делся кусок штукатурки в три пяди длиной и одну шириной.
Чандра распахнула глаза.
— Это я сделала?
Аарон кивнул.
— И еще четыре таких же, — сухо сказал он. — Не говоря уж о дырке в полу, и, — уголок его рта дернулся вверх, — мы должны хозяйке новый трехногий табурет. Когда Дарвиш вышиб дверь, ты разделывала его на растопку.
Чандра хлопнула себя ладонями по влажным щекам.
— Ты вышиб дверь? — с сомнением спросила она принца.
Опасливо наклонясь, девушка разглядывала обломки, висевшие на свернутой петле.
— Она была открыта.
Дарвиш смущенно пожал плечами.
— Ты кричала. Я не хотел терять времени.
— Значит, мы купим новую дверь. — Чандра толкнула его в бедро. — Спасибо.
— Пожалуйста. — Дарвиш прикусил язык на ироничных словах, которые так и просились наружу. А чтобы они все же не вырвались, принц неуклюже схватил ее руку и поцеловал.
«Что он делал сотни, а может, и тысячи раз, — подумала Чандра, отнимая руку. — В Ишии, вероятно, нет руки, которую он не целовал. Чародеи Девяти не краснеют!»
— Мы по-прежнему не знаем, где Камень, — резко сказала она и тотчас пожалела об этом, так как голос ударил в виски.
— Не знаем, — снова посерьезнел Дарвиш. Он встал и пристегнул саблю. — Но если ты в порядке, мы с Аароном отправляемся на поиски. Может, что и выясним.
— Я с вами!
Чандра попыталась встать. Комната закружилась, и перед глазами поплыли черные и красные пятна. Застонав, девушка снова легла.
Принц склонился над чародейкой с искаженным тревогой лицом. Аарон тоже подвинулся ближе.
— Не надо, — воспротивилась Чандра. Она чувствовала себя последней дурой.
Через минуту, думая лишь о том, как совладать с болью, девушка сказала:
— Вы правы. Идите вдвоем. Со мной все хорошо, пока я лежу неподвижно.
Мужчины заколебались.
— Идите, — настаивала она. — А когда найдете того чародея, я возьму Камень и засуну ему в…
— Чандра! — потрясение воскликнул принц. — Разве так говорят благородные девушки?
— … нос, Дар, я собираюсь засунуть Камень ему в нос. Девять Наверху, у тебя грязные мысли!
Дарвиш поклонился, а Аарон закатил глаза, больше вложив в это краткое мимическое выражение, чем многие уместили бы в часовом монологе.
Чандра сдерживалась, чтобы не засмеяться, — очень больно, — но все-таки хихикнула.
— Убирайтесь, — сказала она, махнув на дверь. — И, ради Одной, будьте осторожны.
Зал «Виселицы» был заполнен наполовину, но никто не обращал внимания на Аарона и Дарвиша, пока они шли к двери.
«Это такое место, — подумал принц, — где посетители не суют нос в чужие дела». Он хорошо представлял себе, что это за место, и оценил юмор человека, назвавшего сие безопасное убежище для воров и их сообщников «Виселицей». Вспоминая, что сказал Аарон и мальчишке, и хозяйке гостиницы, он покачал головой. «Мы готовы заплатить… Девять Наверху, как жутко».
— Помни, — прошептал Аарон, взявшись за ручку входной двери, — ты — телохранитель. Оставайся в длине меча позади меня.
Дождь кончился, воздух был прохладный и сладкий, городское зловоние смылось в сточные канавы, а оттуда — в море. В тихом районе «Виселицы» улицы были пустынны. Принц и вор постояли у гостиницы, давая глазам привыкнуть к темноте.
— Пойдем напрямик, — тихо сказал Аарон, обшаривая взглядом улицу. Какой-то торговец, все еще закутанный в солнечный плащ, хотя солнце давно село, спешил домой — дрожащая тень на фоне ночи. — Тот район граничит с опасным районом, но будем надеяться, что твое присутствие отобьет всякий интерес.
— Нет почета среди воров? — сострил Дарвиш.
Глаза Аарона жутко блеснули в сочащемся сквозь жалюзи свете.
— Нисколько, — отрезал он.
Дарвиш расстегнул ножны, расправил плечи и посмотрел грозным взглядом. Может, если он примет устрашающий вид, ему не придется никого убивать. Внезапно он заметил, что вор совсем не вооружен, если не считать крошечного, бесполезного кинжала, висевшего на кожаном поясе с его инструментами.
— Тебе надо было купить оружие.
— Я не ношу оружия. — Аарон сжал губы в едва видимую линию.
«Мужчина никогда не ходит без оружия».
«Заткнись, отец».
«Сильные, и быстрые, и совершенно беспощадные. Мы вынимаемся из тех же самых ножен, Аарон, мой сын».
«Заткнись, отец!»
Он толкнул голос отца обратно за стену.
Дарвиш не понял, почему юноша вдруг застыл, только увидел вспышку боли, так как не сводил глаз с его лица.
— Эй, — мягко сказал он, — не волнуйся. Я сумею постоять за нас обоих.
Аарон кивнул, резко повернулся, и они пошли.
«Если этот район граничит с опасным, — немного погодя подумал Дарвиш, — то я не хочу знать, что здесь называют опасностью». Его взгляд метался от тени к тени — принц был уверен, множество глаз наблюдают и оценивают их проход. Он знал места в Ишии, где человек не осмеливался ходить один, но то было дома, и, возможно, поэтому здесь все казалось более угрожающим. «А может, и нет», — допустил он, зарычав, когда некая фигура, подпиравшая стену в начале переулка, неуверенно направилась в их
