Необщительный и обозленный приятель Юриса уже не казался таким колючим, он как-то присмирел, смягчился, – то ли пожалел о том, что час назад наговорил Гирту, то ли наступил спад после «бури», разыгравшейся в комнате Расмы.
Рандер открыл коробку с сигарами, захлопнул ее и сказал:
– Вы, конечно, хорошо знаете тот немецкий альбом о женщине в индийском искусстве?
– Ту книгу, которую мы привезли Инсбергам? – Алберт поморщился. – Да не особенно. Я ее даже ни разу не раскрыл.
– Но вы знаете, что в ней оказалось?
– Да, видел… Когда Расма вынимала ее из буфета.
– Скажите, пожалуйста, в тот раз, когда вы тут сидели, этот альбом был где-нибудь на виду?
После небольшой паузы Алберт ответил:
– Точно не знаю. Я, во всяком случае, нигде его не видел.
– И на телефонном столике тоже?
Алберт опять секунду помедлил.
– Мне кажется, там его тоже не было.
Рандер кивнул.
– Еще один вопрос: когда после девяти часов вы вошли в эту комнату, в ней горел свет?
– Нет. – Алберт казался слегка удивленным. – В самом деле, тут почему-то было темно. Мне пришлось шарить руками по стене, искать выключатель.
– А перед этим свет в столовой горел весь вечер?
– Кажется, да.
– Вот и мне так кажется, – проворчал Рандер, сосредоточенно потирая подбородок. У него было такое ощущение, что развязка стремительно приближается. Он допил чашку, и, оставив ее на столе, быстрыми шагами вышел в зал.
Хозяйка с большинством гостей сидела вокруг стола.
Проходя мимо Калвейта, который стоял у камина, Рандер остановился и тихо сказал:
– Я бы очень хотел попросить вас еще об одной консультации.
Гость кивнул и пошел вместе с Гиртом в комнату Расмы.
Рандер отпер письменный стол, достал свой портфель. Вытащив кончиками пальцев из полиэтиленового мешочка микрофон, он повернулся к Калвейту и сказал:
– Хочу посоветоваться с вами, как со специалистом. Сам я в технике, к сожалению, мало что понимаю.
Гирт улыбнулся, словно извиняясь, и протянул Калвейту диск.
– Держите, пожалуйста, за края! Большого значения, правда, это не имеет, так как на нем уже есть отпечатки ваших пальцев. И других гостей тоже.
Когда его собеседник взял диск, Рандер продолжил:
– Мне нужно выяснить… Словом, первый вопрос такой: это все, что должно находиться в трубке, или еще чего-то не хватает?
Калвейт кивнул:
– Да, все.
– Так. Тогда второе. Эту штуку там как-то прикрепляют или просто так вкладывают?
– Просто вкладывают. Ее прижимает крышка.
– Понятно. Как вы думаете, мог ли микрофон быть испорчен тем же самым предметом, которым убили Юриса?
Калвейт внимательно осмотрел деталь, повертел ее, обследовал мембрану, затем утвердительно наклонил голову:
– Да, возможно. Хотя… Это очень трудно определить. Конечно, мембрана могла быть повреждена молотком или каким-либо другим предметом, например топором или, допустим, поленом, но наверняка я этого сказать не могу. С таким же успехом ее можно было испортить иначе. Хотя бы наступив каблуком или надавив ножкой стула.
– Значит, мембрана относительно хрупкая вещь?
– Да, несомненно.
Рандер какое-то время смотрел на блестящий металлический диск.
– Так я и думал, – наконец пробурчал он, забрал микрофон, засунул обратно в мешочек, положил в портфель и запер в письменный стол.
Тем временем в зале поднялся шум: оттуда доносились встревоженные голоса. Они становились все громче, затем шум переместился в столовую, удалился и затих.
– Что там опять? – недовольно проворчал Гирт и собирался было выйти, как в дверь робко
