— И почему же тогда это так стыдно?
— Это вовсе не стыдно. Люди сделали это постыдным, наложили свои запреты. И потом, есть определенные правила, — сначала надо пожениться. Ну, и все такое.
— Но работник и работница не были женаты!
— М-м-м-м, — промычал Хейке, опустив голову. — Но девушке потом плохо пришлось. Когда ее муж обнаружил, что она не девственница.
— У нее не было мужа.
— Винга, не усложняй!
Девушка помолчала. Посматривала на парня. Потом протянула:
— А мне кажется, это должно быть восхитительно! Даже если только думаешь об этом, уже становится приятно!
Хейке промолчал.
— Давай попробуем?
— Винга!
— А мне хочется!
Хейке пришлось прокашляться:
— Только не со мной, Винга! Ты совсем сошла с ума! Я обещаю тебе, что как можно скорее подыщу тебе хорошего мужа.
— Но я не хочу никакого хорошего мужа! Я хочу тебя!
Она придвинулась поближе к Хейке и стала гладить его по бедру, приближаясь к заветному месту. Хейке отбросил руку девушки.
— Хочешь меня соблазнить? — огорчился он. — А что потом? Я испорчу тебе все твое будущее, новизна ощущений тебе приестся. Что будет с нами тогда?
Она посмотрела на него горестным взглядом. Ей вдруг стало холодно.
— Я расскажу тебе, что будет потом, — горячо продолжал он. — Ты улетишь как бабочка, найдешь себе других парней — красивых, которых не стыдно полюбить, — и бросишь меня в тоске и одиночестве. Тебе этого хочется?
— Я думала, мы можем просто поиграть. Попробовать. Узнать, как это бывает. В этом нет ничего безнадежного, — чуть не плача отвечала она.
Парень взял себя в руки:
— Ты что, совсем ничего не понимаешь? Все молодые люди, и я тоже, сгорают от желания и нетерпения узнать, как это бывает. Парням можно, у них потом не остается никаких следов. А женщины остаются помечены навсегда.
— Как?
— О, небеса, да помогите же мне! — простонал несчастный. — Во-первых, для девушки первый раз — всегда испытание. А если ей не больно, парень сразу понимает, что у нее это уже было. Теперь ясно?
— Так что мужчине всегда должна достаться чистая невеста, в то время как он сам может портить девушкам их… как ты сказал… девственность?
— Именно. Наконец ты начала понимать. А потому берегись, в мире так много беспечных мужчин…
— Думаю, адвокат Сёренсен один из них, — глубокомысленно произнесла она.
— Возможно. Я с ним не знаком.
— Но ты сказал «во-первых». А где же во-вторых?
— Ну, второе совсем просто. У тебя могут появиться дети.
— Что?
— Так появляются дети, — сухо повторил он.
— Ай-ай-ай! Я не знала! Я думала…
— Что ты думала?
— Ой, не знаю. Что Господь просто решает и все.
— Господь к зачатию ребенка имеет очень мало отношения.
— Теперь я начинаю понимать. Одну девушку в согне прогнали из дома. У нее родился ребенок, и она утопилась вместе с ним. Так вот что она сделала!
— Да.
— А он? Его никак не наказали?
— Мужчин редко наказывают за такие дела. Поэтому я так боюсь за тебя! Эгоистов вокруг много.
Винга снова глянула на юношу.
— Но ты же не эгоист, — мягко произнесла она.
— По крайней мере, стараюсь. И снова во взгляде Винги появилось что-то озорное:
— Но ведь тебе хочется?
— Замолчи! — прошипел он сквозь зубы.
— Но ты же можешь сказать! Пожалуйста, Хейке!
— Зачем ты меня мучишь?
— Потому что мне самой ужасно хочется.
— Меня? Неправда!
— Мне хочется только тебя!
Его так и подмывало произнести: «Я же урод!» Но это было бы ниже его достоинства.
«Просто она никого, кроме меня, не видела», — лихорадочно вертелось у него в голове. А сердце билось!
— Я знаю, мы не должны этого делать, — быстро добавила Винга. — Я спрашиваю потому, что мне хочется знать, разделяешь ли ты мое желание. Можем же мы об этом поговорить вдвоем?
Хейке елозил по сиденью. Говорить он не мог.
Она быстро отвернулась. У девушки было такое чувство, словно ее предали.
— Извини, — прошептала она. — Я совсем не хочу…
Он не мог сопротивляться такому огорченному тону. Взял руку Винги в свою. Винга неуверенно обернулась.
Он улыбнулся.
— Я очень хочу, — шепнул он. — Больше, чем ты думаешь!
Уголки рта Винги задрожали. Появилась робкая улыбка. Она пошевелила рукой, взглянула на Хейке, словно прося разрешения. Он положил ее руку туда, куда она так стремилась.
— О-о-о-о, — выдохнула она. — О, Хейке!
Ему было очень трудно сидеть спокойно в то время, когда Винга ласкала то место, которое он ненавидел больше всего на свете. Потому, что предмет его мужской гордости был намного больше, чем у других. Хейке тяжело дышал.
— Ой, Хейке! — шепнула она, тесно сдвигая ноги. — У меня там все намокло! Хочешь удостовериться?
— Винга, это невозможно! Перестань!
Но рука его уже искала у Винги меж бедер. Пальцы мяли ткань платья. Девушка живо подняла подол: — Тут! Потрогай!
Хейке глубоко вздохнул. Он весь дрожал:
— Не могу!
— Но почему? Я тебе разрешаю. Ты должен!
Он не мог рассказать ей, что если возбудиться слишком сильно, то у него произойдет извержение. Но она так страстно желала его руки, он не мог разочаровать ее.
И тогда ему пришлось объяснить, что может случиться.
— Ой, как интересно! Можно посмотреть?
— Пожалуйста, перестань!
