единственными, кто дал роду возможность продолжаться?
— Да. Но по этой же причине у нас должен был появиться ребенок, отмеченный проклятием. Он оказался нашим первенцем, и ее звали, как многим из вас наверняка известно, Ханна.
— Ханна? — воскликнула Суль и вскочила с места. — Моя учительница! Я ее никогда не забуду!
Лаура печально улыбнулась.
— Ты, по-моему, единственная, кто хорошо отозвался о нашей Ханне!
— О, она была прекрасна! Злая, но самая лучшая колдунья в мире. О, сколь многим чудесным вещам она научила меня!
— Суль, послушай, — по старой привычке успокаивающе произнесла Силье.
Суль рассмеялась.
— Дорогая моя приемная мамочка, едва ли у тебя найдутся доводы переубедить меня. Но с твоей стороны мило проявить такую осмотрительность. Как приятно видеть тебя снова! И Лив. И Аре… Уф, я так тронута!
Она как бы вытерла глаза и сделала вид, что стряхнула слезы с рук демонстративно широким жестом.
— Может, мы вернемся к нашей теме, — улыбнулась Тула. — Ханна на нашей встрече, само собой разумеется, отсутствует и, более того, мы вынуждены внести ее в список наших противников. Однако, Лаура, ты ведь пережила рождение Ханны? Несмотря на то, что она одна из злосчастных сторонников Тенгеля Злого!
— Да, но это случилось потому, что она родилась недоношенной. Она была такой маленькой! Мы очень стремились сохранить ей жизнь, и это нам удалось. Но, если говорить честно, потом мы раскаялись.
Тува поднялась с места, ибо ей показалось, что она может кое-что добавить.
— Вы должны знать, что во время скитания моей души я некоторое время была Ханной. Что я ощущала при этом, не стоит здесь рассказывать, все это описано в книгах-хрониках Людей Льда. Но она все время охотилась за зарытым в земле сосудом Тенгеля Злого. Вам что-нибудь известно об этом?
— Нет, — сказал Бруно. — Как и все в роду, мы слышали об этом и неосторожно донесли этот слух до наших детей. Ханну буквально захватила мысль о том, что она должна попробовать хотя бы капельку злой воды. Я знаю, что она однажды была вблизи этого места, и это чуть не стоило ей жизни. Но она никогда не говорила где это место и больше туда не ходила.
— Я понимаю.
Суль еще не полностью высказалась о Ханне:
— Вы можете говорить, что хотите, а я, во всяком случае, не верю, что Ханна была безраздельно злой.
— Послушай, Суль, — строго воскликнул Тенгель Добрый. — Не выдавай желаемое за действительность! Ты прекрасно знаешь, что Ханна поступила подло, как…
— Против тебя, да, — оборвала его Суль. — Потому что ей казалось, что ты слишком труслив, чтобы принять наш сверхъестественный клад!
— Не говори ерунды!
Силье сидела в задумчивости. Затем осторожно сказала:
— Я не очень уверена в том, что ты, Тенгель, на этот раз прав. Я вспоминаю последнюю встречу с Ханной. Тогда я наклонилась и на прощание поцеловала ее в щеку. И почти готова поклясться, что ее глаза блестели от слез.
— Ты никогда мне об этом не рассказывала, — промолвил Тенгель с упреком.
— Нет, потому что ты ничего не хотел слышать о Ханне. Ты хотел видеть ее злой.
— Но она и была такой. Одно лишь то, что сегодня ее нет здесь с нами, ясно говорит об этом.
— Конечно, она была злой, — произнесла Суль, — ужасно, неописуемо злой! Но в то же время гораздо сложнее, чем ты себе представляешь, Тенгельчик.
Только Суль позволительно было разговаривать с ним таким образом.
— К сожалению, мы должны отнести ее к самым ретивым последователям Тенгеля Злого, я думаю, — сказал Бруно, отец Ханны. К нему присоединилась и Лаура. — Полагать что-либо иное — опасно, очень опасно.
Суль хмыкнула. Но сдалась. Силье же сидела, сохраняя на лице задумчивое выражение. Она тоже была близка с Ханной. Но, как сказал Тенгель, так легко предполагать самое лучшее в тех, кому хочешь помочь. И за это не всегда получаешь благодарность.
Вмешалась Тула:
— Однако, Лаура и Бруно, у вас ведь еще было двое детей?
Габриэл со своего места мог видеть эту небольшую группу: Тенгеля, Силье, Лине, Сунниву и остальных. И он обратил внимание на то, что Лине и ее двое детей, Суннива и Тенгель, начали проявлять беспокойство.
— Да, — ответила Лаура Туле. — У нас еще были два мальчика. Туре и Свейн. И, хотя Свейн был младшим, мы хотели бы начать рассказ с него. Его ветвь закончилась на его сыне, я уверена в этом, даже если и не жила столь долго.
Напряженность между Тенгелем и двумя женщинами несколько ослабла. Почему? Габриэл заинтересовался. Но мысли его сейчас были беспечны. «Этой ночью меня больше уже ничего не удивит». Однако он ошибался. Ему еще довелось встретиться этой ночью с неожиданностью. Волнений Тенгеля и других она не касалась. Неожиданная новость придет к нему позднее.
Свейн стоял около своего места в зале. Обыкновенный человек, застенчивый и добрый.
— Мама сказала правильно, — произнес он безропотно. — Я женился, и у нас появился сын. Жена умерла во время родов. Мальчик выглядел ужасно. Даже я, его отец, никогда не мог примириться с его внешним видом, или с его жестоким нравом. Он был столь отвратителен, что я назвал его Гримаром*. note 2
Гримар! Тоже знакомое имя.
— Я не видел его взрослым, — продолжал Свейн. — Но не могу себе даже представить, что жизнь его была счастливой. Бедный мальчик!
Тенгель Добрый поднялся с места и, утешая, произнес:
— Он поселился у своей тети Ханны. Там ему было хорошо.
— Да, да, — вздохнул Свейн. — Эти двое — одного поля ягода.
Больше он ничего не хотел говорить, и Тула объявила:
— Высший Совет приглашает Туре, старшего брата Свейна.
Габриэл обратил внимание, что Тенгель откинулся на спинку своего кресла. Лине побледнела и схватила за руку свою дочь Сунниву.
На подиум поднялся неотесанный мужчина. Не отмеченный проклятием, а просто грубо сколоченный человек. В глазах его не было ни капли умиротворенности. Это был дед Тенгеля Доброго по линии матери, у которого он и воспитывался, поскольку бедная Лине скончалась во время родов.
Было видно, что даже Тула несколько растерялась.
— Мы просим тебя рассказать о своей жизни, Туре.
— Мне нечего рассказывать, — бросил он коротко. — И ты не имеешь права обращаться ко мне на ты, бесстыжая девка. Я не просил приглашать меня на это сборище, и мне нечего делать со всеми этими грешными и гнусными существами!
