работой, пивной и унылой квартирой. Любовные истории его были немногочисленны и не особо вдохновляющи, констатировала она с некоторым удовлетворением. Из его рассказов она поняла, что он тоскует по образованию и по иной среде. Нельзя сказать, чтобы он стремился достичь какого-то невиданного материального благополучия. Просто хороший человек, который позволил жизни пройти мимо. А сейчас приближался конец…
Она очнулась от этих мыслей, когда он попросил ее рассказывать, потому что полагал, что у него есть право узнать, что они собираются делать.
— Может, ты и прав, — сказала она и со вздохом выпрямилась. — Но объяснять тут что- то — это полная безнадега. Это сказка, которой примерно 800 лет. Разве просто рассказать ее за один присест?
— Сказка — для взрослых? — спросил он. — Хотя она же и реальность?
— Да, наверное, можно сказать и так. Это вечная борьба добра и зла, Мораган…
— У меня, кстати, есть и имя! Насколько я понял, вы на стороне добра.
— Безусловно! Я сама была рождена для зла, но им удалось вернуть меня на правильный путь. И не бойся, к Тенгелю Злому я никогда больше не вернусь.
— Вы пару раз упоминали это имя. Это ваш главный враг, да?
— Да, чудовище из сенного сарая, верно. В начале 12 века он испил из источника зла и обрел тем бессмертие и власть над людьми. Он прародитель Людей Льда. К сожалению!
Мораган долго лежал молча, он пытался понять и принять.
— Продолжай, — безо всякого выражения попросил он.
— Ты слишком много требуешь от меня, Мораган… Ян, я хотела сказать. Но сейчас я потребую от тебя столь же много. Я прошу, чтобы ты мне верил!
— Во всяком случае, постараюсь быть честным.
— И то хорошо.
Она уселась поудобнее. Утренний свет одерживал постепенно победу над ночью, но было еще так рано, что дорога оставалась пустынной. Она подумала, не заметил ли кто-нибудь мотоцикл, но решила, что нет. Там, где случилась авария, местность была пересеченная.
Сейчас в комнате было чудесно и тепло. Когда Мораган лежал на спине, как сейчас, его лицо разглаживалось, и он казался очень молодым. Он был привлекателен, смотреть на него было приятно. Именно поэтому она смотрела в другую сторону.
Она начала, запинаясь:
— Давным-давно, в средние века небольшие остатки монгольского народа шли на запад через тундру, они были вынуждены покинуть родные места из-за колдовства и ворожбы. Среди них был чрезвычайно злобный мальчик, настоящее дьявольское отродье. Его имя было Тан-гиль, и это означает «Рожденный под черным солнцем».
— Это и был Тенгель Злой?
— Да. На своем пути на запад он разыскал Источники жизни у самой кромки льдов и смог найти источник зла. Его может достичь только тот, у кого в характере нет ни одной доброй черты.
— И, значит, там ему обещали вечную жизнь и власть над человечеством?
— Да, хорошо, что ты не смеешься, Ян, а то мне было бы неприятно.
— Я не смеюсь.
— Ну вот, он это получил, но с условием: в каждом поколении один из его потомков должен будет служить злу. Внешность у этих людей должна была быть совершенно особая: в частности, желтые кошачьи глаза. И они должны быть наделены огромными способностями в том, что касается ворожбы и зла.
— И ты стала одной из них.
— Да.
— Бедный мой дружочек! Но что-то говорит мне, что и Халькатла так же, как и ты, пошла не по той дорожке?
— Да, — быстро ответила Тува, она не хотела углубляться в рассказ о Халькатле. Истину он должен получать по чайной ложке, иначе он будет просто не в состоянии ее воспринимать. «Дружочек»… До чего же приятно звучит!
— А ты можешь колдовать?
Неужели так необходимо задавать столько надоедливых вопросов?
— Да, могу. Можно продолжать? Спасибо! Ну так вот, остатки Людей Льда осели в горах в Норвегии, а именно, в Трённелаге, куда мы сейчас и направляемся. И юноша, Тенгель Злой, вырос в худшее создание на земле. То, что он сделал по отношению к своим современникам, настолько отвратительно, что я даже не хочу говорить об этом. Но у него был талисман, ты знаешь, что это такое, правда?
Мораган кивнул:
— Мандрагора, да, я знаю.
— И, понимаешь, в нем была такая сила, что он смог внушить Тенгелю, что времена тогда для него были не слишком подходящие. А его сын и правнук провели его еще похлеще. Он позаботился о том, чтобы Тенгель Злой погрузился в глубокий сон. Он должен был пробудиться тогда, когда время для его царствования будет более благоприятным…
— Погоди, ты что-то не то говоришь. Ты сказала «его сын и правнук». А потом ты сказала «он». Ты, наверное, хотела сказать «они»?
— Нет, я и имела в виду «он». Это был один и тот же человек. Его звали Таргенор, — сказала Тува невыразительно. — Именно Таргенор должен был снова разбудить Тенгеля Злого. Но он не стал этого делать.
Мораган поднял руку. Ему нужно было немного времени, чтобы разобраться с этим. Наконец он произнес:
— Но он же не мог лежать в глубоком сне… Где? И как долго?
— В пещерах в Постойне, в Югославии. И совсем недавно его разбудили. Флейтист в сенном сарае, этот идиот нечаянно сыграл его сигнал. И Тенгель Злой принял его облик.
Мораган глубоко вздохнул, он смотрел недоверчиво. Но ведь он и сам был в сенном сарае, когда это произошло, так что не знал, что и думать.
— Продолжай, — только и сказал он. — Хочу узнать о тебе побольше. О тех, кто освободился от проклятия.
Тува нехотя сказала:
— Отмеченные проклятием потомки были порождением холода и тьмы. У их колыбели не сидели добрые феи, они были обречены жить вне людского общества. Стайка отверженных ведьм и колдунов… Но однажды, в шестнадцатом веке родился меченный проклятием потомок, который попытался плохое обратить в хорошее. И поэтому он получил имя Тенгель Добрый, и мы, и весь мир благодарны ему за то, что все еще не пошло ко всем чертям. Нет, это звучит, как бред сумасшедшего, я не могу…
— Нет уж, продолжай, я слушаю!
— Очень мило с твоей стороны, — засмеялась она почти в отчаянии. — Ну ладно. В 1742 году одной девушке из рода, Шире, удалось добраться до источника с чистой водой добра. Эта вода может нейтрализовать действие воды зла, и мы пятеро должны были доставить воду из ее кувшина в горы. Мы должны опередить Тенгеля Злого, потому что, видишь ли, его сила не вернется к нему в полном объеме, пока он снова не выпьет воды зла. О, я могла бы рассказать тебе гораздо больше, ну да ладно. Ведь я же сама слышу, насколько чудной кажется эта семейная сага.
— Хотел бы я услышать ее еще раз — если мы доберемся туда до того, как я… Ладно, сейчас я говорю чушь! Но Халькатла не похожа на тебя.
— Конечно, она гораздо красивее.
— Нет, я не это имел в виду. В ней есть что-то непонятное, странное.
