«Мама, — подумал он. — Я хочу к маме!» Но даже если бы мама сейчас подула на больное место, это бы не помогло. Невероятно больно!
— Привет! — произнес чей-то голос.
Над ним склонился приветливо улыбающийся врач:
— Ну, вот ты, наконец, и очнулся.
— Да, — попытался сказать Габриэл, но голоса не было.
— Тебя, наверное, ангелы хранили, мой мальчик!
В ответ Габриэл издал какие-то булькающие звуки.
— Что ты сказал? — весело переспросил доктор. — Черные ангелы? Таких не бывает. А если б даже и были, то вряд ли бы стали помогать мальчикам, которые падают с обрыва.
«Что ты об этом знаешь», — подумал Габриэл. Он слишком устал, чтобы произнести это вслух. Он закрыл глаза.
Позже — сколько времени прошло, он не знал, — он снова очнулся. Рядом с ним, на соседней кровати, кто-то стонал. Габриэл взглянул на нее. Сначала ему было трудно что-то разглядеть. На минуту ему показалось, что вид загораживают две высокие черные фигуры, но потом он опят смог видеть нормально. И первой его реакцией была радость.
— Дядя… То есть, Натаниель! Неужели это ты?
Внезапно он испугался. Натаниель выглядел ужасно плохо. И каким же печальным он казался! Что он делает здесь, в больнице, почему лежит в кровати?
— Натаниель? Ты меня слышишь?
Похоже, в комнате кроме них никого больше не было. Его дядя задвигал губами, он казался каким-то одурманенным.
— Эллен, — прошептал он. — Они забрали Эллен.
Габриэл испугался и попытался приподняться на локте, но ничего не вышло. Ой, нет, опять голова разболелась! И все тело. Болели и руки, и ноги, и туловище.
— Натаниель, — сказал он настойчивее. — Как ты? Это я, Габриэл, я тоже в больнице.
Наконец Натаниель понял. Он повернул голову к кровати мальчика. Но взгляд его затуманен, похоже, ему сделали укол, или что-то в этом роде.
— Габриэл, малыш, — нежно произнес он. — Как ты?
Они немного поговорили о своих болячках, а потом Натаниель сказал:
— Линде-Лу что-то сказал мне как раз в тот момент, когда я потерял сознание. Он упомянул Великую Бездну.
— То есть, ты думаешь, что Эллен…
— Я не могу этого понять, но подумай, вдруг правда? Нет, этого не должно быть, этого не может быть!
— Но если это правда, — плачущим голоском сказал Габриэл. — Кто же это сделал? Кто ее забрал, я хочу сказать? Неужели это был сам Тенгель Злой?
— Ну, не сам он, а мужчина, который вошел в ангар. Тот, кого зовут Номер Один. Габриэл, когда я с ним встретился взглядом, у меня мурашки по коже побежали. Это было самое отвратительное живое существо, которое мне только доводилось встречать. Мы повидали немало, и на горе Демонов, и среди сторонников Тенгеля Злого, но это было что-то совсем другое. Еще хуже. Потому что он был человек. Ты понимаешь, о чем я?
— Думаю, да, — неуверенно ответил Габриэл. Натаниель закрыл глаза.
— Мне кажется, именно он сделал это с Эллен. Другого просто не может быть.
Он подавленно продолжал:
— Я мобилизую наших союзников — всех до единого, и среди духов, и среди демонов, чтобы выяснить, где находится эта Великая Бездна. Если она вообще существует, в чем я сомневаюсь. Но где же она может быть? Верь мне, Габриэл, я не сдамся, пока не найду Эллен — живую или мертвую!
Габриэл хотел, было, возразить, что на самом деле у них другая задача, но ему показалось, что говорить сейчас о долине Людей Льда было бы слишком мелочно. К тому же ни он, ни Натаниель в данный момент вообще ничего не могли бы сделать. Им оставалось только смирно лежать в кроватях, пока врач не даст им сигнал «на старт».
Мали не узнала Тенгеля Злого в обличье Пера Улава Вингера. Но Бенедикта была из тех, кто отмечен проклятием. Она, ничего не подозревая, вышла в прихожую, чтобы взглянуть на агента по продаже пылесосов, которого они не вызывали, и вдруг остановилась, как вкопанная. Она уставилась на мужчину, стоявшего у шкафа в прихожей. Он рассматривал его, повернувшись к ней спиной. Бенедикта почувствовала отвратительный запах, но самое главное было не в этом. Хотя Пер Улав Вингер был высоким мужчиной без малейших признаков сходства с Тенгелем Злым, Бенедикта как будто видела его насквозь. Она видела, что таилось в этом ничем не примечательном человеке. Не сказать, что она ясно видела Тенгеля Злого, нет, но почувствовать, что он здесь, она смогла.
Она успела прошептать несколько слов Мали:
— Быстрее! Беги к Волденам — и тем, и другим, предупреди их! Всех детей надо увезти, об этом необходимо сказать всей родне!
Мали с удивлением посмотрела на нее, и Бенедикта кивнула. Невестка вышла из комнаты.
Мужчина повернулся, одновременно надевая на себя солнечные очки. Но Бенедикта успела разглядеть злобные желтые глаза. Она знала, что уцелеть ей не удастся. Отчасти потому, что она была уже слишком стара, отчасти и потому, что должен же был кто-то его задержать, чтобы другие могли скрыться. Но внешне она была совершенно спокойна, хотя сердце ее бешено стучало. «Сандер, — думала она. — Сандер, дорогой мой друг, сколько же лет прожила я одна, без тебя. Но теперь все».
И она повела себя так, как будто перед ней и вправду был агент по продаже пылесосов.
— Я слышала, Вы получили информацию о том, что нам нужен пылесос? — любезно спросила она. Надо было потянуть время. — Наверное, тут какое-то недоразумение, наш старый работает прекрасно.
Но Тенгель Злой времени терять не захотел.
— Бенедикта, — произнес он с глубоким презрением и снова снял с себя черные очки. — Наконец-то мы лицом к лицу. Ты, которая перечила мне в годы своей молодости. Где она, кстати? Ты выглядишь жалко. Мое наследство тебя не пощадило, рад видеть это.
Она распрямила спину:
— Вон из моего дома! Немедленно!
Он холодно рассмеялся:
— Послушайте только!
Тенгель Злой подошел на шаг ближе, и отвратительное зловоние почти лишило ее сознания.
— Боишься за свою жизнь, как и все вы — жалкие смертные. Но я могу сохранить ее тебе. Если ты скажешь, кто помогал тебе у Ферьеусет. Кто разрушил там портрет моего божества, который так нужен мне сейчас, жизни бы не пожалел за него. Кто был этот негодяй?
— Этого я не скажу.
— Тогда я убью всех детей рода.
— Ты все равно их убьешь.
Этот ответ совершенно вывел Тенгеля Злого из себя.
— У тебя последняя возможность спасти их всех. Кто это был?
— Можешь угрожать мне, сколько хочешь, — сказала Бенедикта, сердце ее обливалось
