Может быть, корма все-таки хватит до тех пор, когда скотину снова можно будет выгонять на пастбище.
Силье нанесли визит. Красавец Хемминг. Ей это не понравилось. Суль была у Элдрид, а она оставалась с Дагом. Красивый Хемминг все еще имел над ней какую-то власть, как, очевидно, и над всеми женщинами, которых встречал. Но Силье не питала к нему никакого теплого чувства. Она видела в нем слишком много безответственности. И все же не могла не восхищаться его внешностью — ослепительной улыбкой и глазами, которые словно говорили, что именно она была для него чем-то особенным.
Он был опасным гостем. Если бы она знала причину его визита, то вела бы себя еще более осмотрительно. Накануне вечером Хемминг пировал вместе с другими молодыми людьми, живущими в долине. Они выпивали и болтали о Силье. Оказалось, что не только парень из семьи Браттенг пытался подъезжать к ней, но и еще несколько, однако они не осмелились зайти так далеко. Нет, с этой девушкой им было не по пути.
Хемминг сразу же поднял брошенную перчатку.
— Один раз я мог бы взять ее, — сказал он лениво. — Но тогда я ее обидел. Взял у нее кое-что из ценных вещей вместо ее невинности. Но я могу уложить ее, когда захочу.
Другие собутыльники не поверили ему. В конце концов договорились о том, что пока он будет находиться у Силье, остальные спрячутся в роще и будут ждать результатов его визита. Они видели, что Хемминга впустили. Уже одно это было неплохо. Они дерзко подкрались поближе, спрятавшись за пристройкой на дворе, и приглушенно засмеялись, когда один из них провалился в подтаявшем сугробе.
Силье очень скоро поняла, зачем пришел Хемминг. Она попросила его уйти. Ради его отца и старой дружбы она не желала никакого скандала. В ответ он только насмешливо ухмыльнулся. Когда она пошла к двери выпустить его, он вскочил, так как не мог допустить, чтобы другие парни видели, как его выпроваживают. Он схватил ее и заломил ей руки, помня о том, как она обошлась с Браттенгом. Он намеревался завоевать ее медленно и осторожно, потому что, несмотря на все, считал насилие презренным выходом из положения. Ему никогда не приходилось прибегать к насилию, чтобы обладать женщиной. Но ожидающие снаружи парни сделали его нетерпеливым.
Вопреки ожиданиям, Силье оказалась сильной, и она была разъяренной. Она укусила его в руку, так что он застонал от боли, но он и не думал сдаваться. Он повалил ее на пол, зная, что многие девушки становились податливыми, стоило их только возбудить. Они оба боролись молча и ожесточенно. Постепенно к Хеммингу пришла уверенность, что он победит, и он начал последние приготовления. Тут Силье оцепенела. Он закрыл ей рот ладонью, прежде чем она успела закричать. Но при этом у нее освободилась рука, и она моментально воспользовалась ею самым худшим способом. Хемминг вскрикнул от боли, и в этот миг в дверях появился Тенгель. Юнцы разбежались врассыпную, как испуганные цыплята, когда он, большой и устрашающий, прошел через двор хутора. Он видел их и хотел было сначала бежать за ними, но в эту минуту услышал крик Хемминга. Тенгель бросился в дверь и сразу все понял. Он поднял Хемминга за воротник, чуть не задушив его. Силье поднялась, шатаясь. Подавив рыдания, она поправила платье и попыталась привести в порядок волосы. Ярость Тенгеля была неописуемой. Никогда раньше она не видела его лицо таким ужасным. Хемминг перепугался до смерти.
— Не делай мне ничего такого! — вопил он. — Не проклинай меня, Тенгель, не накликай на меня зло. Это была только шутка, я…
— Что ты предпочитаешь? — с трудом выдавил из себя Тенгель, страшно побледнев. — Чтобы я тебя избил… или использовал другие силы?
— Лучше избей меня! Бей меня, ради Бога, если можешь. Но я никогда не собирался…
— Тогда надень на себя штаны, — прошипел Тенгель, и Хемминг не заставил себя ждать. Но когда Тенгель вновь схватил его, он начал кричать:
— Нет, не бей, не бей, она этого не заслуживает! Она только…
Тенгель размахнулся. Он наносил ему все новые удары, вне себя от ярости, пока Силье не попыталась его остановить. Хемминг рухнул на пол, словно окровавленный мешок. Тенгель снова поднял его и выбросил на двор.
— Заберите его с собой! — крикнул он перепуганным парням, которые ждали наверху в роще. Затем он снова вошел в дом.
— Как это было, Силье? — спросил он, еще не отдышавшись. — Он ничего тебе не сделал?
Она стояла, повернувшись к нему спиной, опираясь руками на шкаф, и дрожала всем телом.
— Нет, нет, он не успел. Спасибо за то, что ты пришел. У тебя определенно стало привычкой являться, когда я нуждаюсь в тебе.
— Да. Мне стало неспокойно, и я решил придти раньше, чем обычно. Так… не плачь, дитя, теперь это позади.
Она глубоко вздохнула.
— Я не плачу. Во всяком случае, не очень. Но мне не нравится… что ты его бил. Хоть он это и заслужил, но мне больно видеть, как ты кого-то бьешь.
Тенгель прикрыл глаза.
— Мне давно этого хотелось. И не только мне, но и многим другим, как я полагаю. Рано или поздно кто-то должен был прекратить его наглые выходки. Сожалею, что это был я и прошу у тебя прощения за то, что тебе пришлось смотреть на это, Силье.
Он сделал к ней шаг.
— Я понимаю, — сказала она невнятно. — Мне нужно к Дагу, — быстро добавила она.
Она чувствовала, что ей не следует сейчас бросаться в объятия Тенгеля. Она взяла Дага на руки. Он плакал, когда она боролась с Хеммингом, но тогда было не до него. Сейчас Силье баюкала его в руках, пытаясь успокоить. Тенгель выглянул во двор. Он увидел, как парни уводили с собой Хемминга. Они поддерживали его под руки, и он, шатаясь, тащился между ними.
— Тебе надо было бы иметь здесь побольше света, — сказал он, закрывая деревянным штырем крошечное смотровое отверстие. Он продолжал стоять и неуверенно озираться вокруг, отчетливо сознавая, что Силье взволнована его расправой с Хеммингом.
— Я вижу, ты поставила здесь свой красивый витраж. Может быть, мне выпилить…
Она поставила витраж на шкаф, и Тенгель стоял и трогал красивую мозаику, сделанную Бенедиктом.
— Нет, — сказал он медленно.
— Что ты имеешь в виду?
— Нет, витраж не подходит сюда. Он сделан совсем для другой стены. Для дома совсем другого качества, чем этот.
— Ты имеешь в виду, что мы не имеем на это права?
На лице Тенгеля появилось отстраненное выражение.
— Конечно, имеешь, — произнес он наконец. — Это же твое.
— Ты сейчас заглянул в будущее? — тихо спросила Силье дрожащими губами.
— Да, — задумчиво сказал он. — Я вдруг почувствовал в себе огромное сопротивление тому, чтобы поставить этот витраж здесь.
В комнате стало совершенно тихо. Затем Тенгель выпрямился, словно пытался все с себя стряхнуть.
— Ну, давай я тебе помогу, раз я пришел. Принесу воды и дров.
