Тролле. Я рада, что ты выбрал себе спутницу жизни. Надеюсь, она добра к тебе. В противном случае, ей придется иметь дело со мной! Никто не смеет обижать моего брата!
Сама же я сказала «да» Лаурентсу Берениусу, думаю, что мне не придется в этом раскаиваться. Ты не знаешь его, но жених он подходящий, и я никогда не расскажу ему о нашей нищенской жизни в долине Людей Льда. У него есть все. Он унаследовал предприятие своего недавно умершего отца: он торгует с немецкими и голландскими купцами, привозящими в Осло товары на кораблях, или же сам отвозит товар, я точно не знаю. Все теперь принадлежит Лаурентсу. Он хорош собой, владеет языками. Но он немного упрям, категоричен, считает себя всезнайкой. Я надеюсь, ты понимаешь, что все это потому, что он намного старше нас с тобой и, возможно, знает больше. Он никогда не обсуждает со мной свои дела, поэтому я так мало в них разбираюсь. Но он балует меня своим вниманием, временами это даже смущает меня. Я вовсе не заслуживаю этого! Но все говорят, что я буду просто идиоткой, если не скажу ему «да», к тому же он мне нравится, с ним мне будет хорошо. Трудно противостоять такому обхождению.
Свадьба должна состояться в первую неделю зимы. Мы все надеемся, что ты и Суль вернетесь к этому времени домой. Передавай привет твоей фрекен Тролле и будь здоров, мой дорогой брат!
Твоя преданная сестра Лив».
Некоторое время Даг сидел в неудобной позе, потом взял следующее письмо.
Оно было от мамы Шарлотты и содержало обычные наставления и многословные излияния по поводу тоски и одиночества. «Будущий муж Лив такой очаровательный, — писала Шарлотта. — Это я познакомила их, они встретились у меня, и он с первого взгляда влюбился в нее. В этом, кстати, нет ничего удивительного, потому что Лив — просто мечта для тех, кто ищет себе жену. Я так рада за нее!»
Силье писала своими очаровательными печатными буквами о предстоящей свадьбе:
«Мы немного озабочены, Тенгель и я, ведь Лив еще такая юная. Но юноше не терпится заполучить ее, и это чертовски удачная партия для нашей малютки. Лучше и быть не может. Впрочем, юношей его назвать нельзя, это настоящий мужчина. Она переедет в Осло, и это хорошо, ведь она будет совсем рядом. Ты и Суль должны вернуться домой к свадьбе. Я так волнуюсь за Суль, ты знаешь, почему, но мы рассчитываем на тебя. Не спускай с нее глаз, Даг! Она вела себя все эти пять лет идеально, но теперь она испортилась, и я боюсь, что наследственность снова начнет в ней проявляться. Надеемся вскоре увидеть ее».
Тенгель тоже написал несколько слов своим твердым почерком. Он писал, что дома все хорошо и что все ждут его.
Было и небольшое письмо от Аре. Аре, братишка… Он тоже начинает взрослеть!
Это было не письмо, а всего лишь записка о планах насчет дворовых построек в Линде-аллее. Большие планы. Аре знал, чего хочет, и он всегда осуществлял задуманное.
Дагу вдруг захотелось домой. Но, собирая письма в стопку, он чувствовал, что не скоро попадет туда. Он не мог приехать на свадьбу, это было в самой середине семестра. А Суль? Нет, для нее просто немыслимо вернуться домой, еще не вкусив новой жизни. Но он попытается убедить ее, ведь рано или поздно ей придется вернуться.
Да, Даг разделял беспокойство Силье. Суль была не из тех, за кем можно уследить. В субботу он возьмет ее с собой на вечеринку и представит своим друзьям. Он опасался за последствия. Впрочем, она произвела самое наилучшее впечатление на всех в этом доме.
Лаурентс Берениус… Что это за мошенник-торгаш?
В ярко освещенном трактире, где друзья Дага отмечали праздник, Суль оглядела всех и каждого своими сверкающими глазами.
Все сидели вокруг длинного стола, имевшего весьма почтенный возраст. Это были молодые интеллигентные мужчины со своими сестрами или кузинами — приводить с собой чужих не разрешалось. Среди них считалось неприличным выставлять напоказ даму сердца. Глаза и драгоценности женщин сверкали. На столе стояло блюдо с едой и деревянные кружки.
Суль видела, что привлекает к себе внимание. Графиня Страленхельм дала ей одно из своих поношенных платьев, которое казалось Суль просто роскошным. Никогда она не чувствовала себя такой элегантной, как в этот вечер, и взгляды молодых мужчин говорили ей, что все разделяют ее мнение. Но эти юноши не особенно интересовали ее. Кроме одного — но уже совсем по другой причине.
— Даг, — шепнула она брату. — Кто это такой, кого вы называете Пребен?
— Забудь об этом, — ответил Даг и занялся куриной лапой.
— Нет, я хочу знать! Вы говорили что-то о черной магии.
— Суль, — сказал он тревожно, поворачиваясь к ней. — Тебе что, не хватает опасности?
— Если ты не хочешь говорить, я узнаю это сама.
— Нет уж, я не позволю тебе ходить и расспрашивать всех! Если тебе угодно знать, он член копенгагенского эзотерического общества!
Тайное эзотерическое общество, только для посвященных!
— Но тебе следует держаться от этого подальше, — сказал Даг. — Понятно?
— Да, братишка, — сухо ответила Суль, в то время как ее глаза искали глаза Пребена.
На вид он был ничем не примечательный — заурядное лицо, которое забываешь, едва отвернешься. Но он заметил Суль и ее интерес к нему, и после того, как их взгляды несколько раз встретились, подошел к ней. Дага в это время рядом с ней не было — он флиртовал с одной молодой девицей.
— Я слышал, ты сводная сестра Дага, — сказал Пребен.
— Да, это так. Мы выросли в одном доме.
— Я заметил твой интерес к моей скромной персоне. Могу ли я спросить, чем он вызван?
Суль улыбнулась.
— Я не могу точно сказать, в твоих ли золотистых локонах дело, — ответила она. — Но поскольку таковых у тебя не имеется, догадайся обо всем сам!
— Хорошо. Твои глаза… Что-то подсказывает мне, что у тебя такие же интересы, что и у меня.
Суль кивнула.
— Возьми меня с собой на одно из собраний!
— Мы опасаемся шпионов и доносчиков.
— Разве я похожа на них?
— Нет, ты сама выглядишь довольно мистически.
— Я и есть такая на самом деле, во всяком случае, в твоем понимании мистики. Для меня же это естественное состояние. Но я истосковалась по единомышленникам. Я жила уединенно в Норвегии всю свою жизнь. Мне необходимо говорить с кем-то, чему-то учиться!
Он важно кивнул.
— Ты всему уже научилась! Следует ли учиться вещам устрашающим?
— Меня это не пугает, — приглушенно рассмеялась Суль.
— Как тебе угодно. Я изложу твою просьбу на ближайшем собрании, и если они одобрят твое присутствие, тебя впустят. Но, предупреждаю, там не занимаются пустяками! У тебя есть рекомендательные письма?
— Я сама себя рекомендую. Ты мог бы спросить Дага, но я не думаю, что это стоит делать. Он не должен знать о том, чем я занимаюсь в Копенгагене.
— Идет! Ты рассуждаешь разумно.
Свадьба Лив и Лаурентса Берениуса состоялась в назначенный срок, но ни Суль, ни Даг не смогли приехать домой, поскольку в это время года ни один корабль не выходил в море. Сообщение между Данией и Норвегией было нерегулярным и случайным.
Лив была самой красивой из четырех детей Тенгеля и Силье. Красивее самой Силье, хотя и очень похожей на нее. Шарлотта была права: как жена и золовка она была просто мечтой. Она легко сходилась с людьми, могла быть незаметной, если это требовалось, обладала большими способностями в самых различных областях.
Впрочем, до ее способностей Лаурентсу Берениусу не было дела.
Лив жила словно в каком-то дурмане. Она слышала разговоры, но сама не говорила. «Все будет
