был и Шама, он заставил богов создать такой же источник с темной водой зла. Я смог прийти сюда к источнику жизни, и вода помогла мне создать леса и новую жизнь в бесплодной тундре.
Течин Хан хитро улыбнулся:
— То есть ты, конечно, понимаешь, Шира, что он не просто кто-нибудь? Нас, тех, кто дошел сюда, немного. Но, как тебе известно, сила спрятана в темной воде, а по тому пути шло бесчисленное множество людей. Мало что манит людей так же сильно, как власть. Но до сих пор никому не удавалось дойти до темного источника — пока здесь не появился человеческий выродок. Еще никогда в человеческом существе не было собрано столько низости, столько зла. Он пришел с востока, с остатками нового народа. В то время здесь из моего народа почти никого не осталось. Но он и те женщины из его народа, которые остались здесь, приняли нашу веру, и он, Тангиль, смог дойти до источника зла. А потом он продолжил путь на запад.
Шира рассказала, что пришла, чтобы попытаться разрушить эту злую силу. Они кивнули. Они знали об этом и желали ей удачи.
— Вы живете здесь? — вежливо поинтересовалась она.
— Нет, — ответил Агинахарийяр. — Мы приходим, только если кто-нибудь решается отправиться в этот путь. Не ожидал, что это окажется под силу женщине! Мое глубокое почтение, Шира!
— Когда мы шли по этому пути, нашими факельщиками были наши друзья, — сказал Течин Хан. — А у тебя — твой злейший враг. Это просто подвиг — выполнить задачу несмотря на это препятствие.
— О, выполнить? — спросила она. — Это все? Найти источник? И все?
— Нет, — сказал хан. — Ты совершенно права, это только начало. Сейчас ты должна будешь выполнить вторую часть своего задания.
— Я знала, что все будет не так просто, — вздохнула она. — В чем же заключается следующее задание?
— Найти кувшин с темной водой Тангиля. И налить туда чистой воды, тем самым обезвредив ее.
Шира чуть слышно застонала.
— Но… О, я думаю, что знаю, где кувшин! Даниэль что-то говорил об этом…
— Очень может быть! Ведь Тангиль отправился на запад, в страну твоего отца.
— Но ты непременно должна запомнить две вещи, — сказал хан. — Не пей воду сама! И второе: не буди человеческого выродка, пока вода не будет обезврежена!
— Я вообще не думала его будить! Как это сделать? Я должна знать, чтобы не сделать ошибку.
Агинахарийяр казался отсутствующим.
— Он ждет чего-то, чтобы проснуться. Но мы не знаем, чего… Поэтому не могу дать тебе никакого совета.
Она тяжело вздохнула.
— Но Даниэль говорит, что дух Тангиля стережет то место, где он спрятал котел — речь, должно быть, о кувшине с водой зла. Попасть туда не может никто.
— Ты сможешь, — мягко заметил хан. — Ведь выдержала же ты это испытание! Ты избрана, Шира! Только не пей воды, она не для тебя.
Их голоса эхом разносились по огромному залу. Шира понизила голос.
— А где мы сейчас? Меня пугают эти каменные изваяния. Как будто они слушают то, что мы говорим.
— И это тоже. Это боги Таран-гая. Но народ постепенно теряет веру в них, он больше верит в вестников, духов. И они уже почти окаменели. Они могут слышать тебя, но они уже больше не могут говорить.
Онемев от удивления и благоговения, Шира нерешительно приблизилась и склонилась до земли перед семью истуканами. Если бы она смогла что-то сделать, чтобы оживить их, она бы сделала это. Агинахарийяр подошел к ним, вошел в тень, отбрасываемую богами, а потом протянул ей ремень с бутылкой. Она засверкала, и Шира поняла, что она, должно быть, изготовлена из большого куска горного хрусталя.
— Возьми ремень и опояшься им, Шира, потому что ты не сможешь нести бутылку в руках. Наполни ее водой из источника надежды! Но напоминаю еще раз: эта вода не для тебя!
— А где же источник? — прошептала она. Ей казалось, что боги как-то давят на нее.
— Пройди через нее и найдешь его, — непринужденно ответил он и показал на узкую щель прямо у нее под ногами.
— Нет! — с негодованием сказала Шира. — Вы шутите!
Они покачали головой, оба ее помощника.
Она недоверчиво смотрела то на них, то на отверстие. Потом покорно вздохнула и легла на живот.
— Прощай, Шира! — крикнули они. — Может быть, еще встретимся!
Она обернулась:
— Прощайте и спасибо за помощь! Но я не могу понять…
Она в тревоге смотрела на узкую щель. Она попробовала сунуть туда ладонь и заметила, что камень неохотно подается. Воодушевленная, она протиснулась в щель, над головой у нее оказался весь горный массив.
Но все получалось! Мучительно медленно она протискивалась в щель, дюйм за дюймом. Гора так плотно сомкнулась вокруг нее, что она едва могла дышать, но, к счастью, путь ее был недолог, и она смогла выдержать это. «Я вернулась к началу жизни, — подумалось ей. — Каждый человек должен пройти через это, чтобы увидеть мир».
Наконец, она увидела яркий свет и смогла подняться. В этот момент гора под ней задрожала от грохота, равного которому еще не было в этом мире. Она была у цели — в маленькой пещере, освещенной водопадом, бьющим из скалы.
Шира осторожно открепила бутылку от ремня. Она была наедине с этим удивительно красивым, потрясающим источником. Путь назад был закрыт для нее навсегда, а ее помощники не последовали за нею сюда.
Они сказали, что она не должна пить из источника, но она сразу же поняла, что ей не удастся увернуться от его брызг — источник сильно бурлил. Но, наверное, это было учтено. Поэтому, уверенно и медленно приближаясь к источнику с бутылкой, она ничего не боялась. На секунду она совсем выпустила из головы, что произошло с человеческим выродком.
В миг, когда первые, красивые, как туман, брызги, попали ей на кожу, по всему телу ее пробежала такая горячая и резкая волна боли, что она отпрянула назад и попятилась. Из горла рвался нечеловеческий крик, боль, как раскаленная стрела, пронзала тело.
Крик умножился волнами, как будто страшной силы землетрясение потрясло скалу от самого основания и до четырех вершин. В пещере у выхода людей швырнуло на землю, а имя Ширы огненными буквами проступило на доске.
Когда раскаты грома стихли, а вибрация прекратилась, Ировар поднялся на ноги. Он был сбит с толку. Вассар ударился головой, рана кровоточила, но, кажется, он не замечал этого. Все вместе они неотрывно смотрели на доску с именем Ширы, третьим из освещенных. И так же, как имена двоих других факельщиков из прошлого, которые сияли чуть менее ярко, чем имена тех, кому они помогали, засветилось и имя Мара.
— Я могу сойти вниз? — спросил он безо всякого выражения, глаза его были сухи, как песок.
— Нет, погоди, — сказал Ировар. — Мы не знаем, что будет сейчас, нужен ли ей факел, или уже нет? Мы ничего не знаем о том, выберется ли она наружу.
