дороги.
Дети обрадовались словам Тенгеля.
— Мы тоже любим тебя, дедушка. — И оба они повисли у него на шее. Так они долго сидели, обнявшись, и мальчики не заметили, что Тенгель плачет. Наконец, он ушел от них, пожелав им спокойной ночи.
— Скажите маме с папой, что я их тоже очень люблю, — шепнул он напоследок.
Силье не спала, когда он пришел домой.
— Как там? Как все завершилось?
Ее голос дрожал от нетерпения.
Тенгель нагнулся поднять шаль, которая соскользнула на пол. Голос не повиновался ему, и он пытался скрыть свое волнение.
— Все прекрасно!
— Конечно же, но расскажи все по порядку! У нас родился правнук?
Тогда Тенгель выпрямился и твердо произнес:
— Ну, разумеется! Чудесный здоровый малыш!
— Что ты говоришь! — обрадовалась Силье. — Совершенно здоров?
— Да, ни одного изъяна!
— А Суннива?
— С ней тоже все в порядке. Все счастливы.
— О Тенгель, Тенгель! А мы так долго волновались, не зная, что нас ждет! Я всегда знала, что все будет хорошо. Как ты думаешь, я смогу сходить в усадьбу завтра? Навестить их всех в Гростенсхольме? И взглянуть на новорожденного?
Тенгель помедлил с ответом, стараясь справиться с волнением.
— Почему бы и нет! Только самой идти не надо. Ты поедешь туда в карете.
— О, как я счастлива! Ты о чем-то задумался?
— Да, Силье, мы должны отметить это событие! Возьмем-ка с собой бутылочку вина. Ту, последнюю, — она наполовину пуста, но нам хватит.
— Как? Пить среди ночи? — изумилась она. — Ну, хорошо!
Он остановился.
— Да… ты знаешь, я забыл сказать тебе, что Тарье говорил со мной об одном травяном отваре, который поможет тебе снять боль. И даже не только боль, а и саму болезнь может смягчить.
— Неужели это возможно? Но это великолепно. Должна тебе признаться, что в последнее время боль совершенно изводит меня. Я так похудела. Словно бы этот проклятый ревматизм влияет на мой аппетит.
Он погладил ее.
— Мы сейчас же испробуем этот отвар! Вместе с вином, чтобы было менее противно. Не спи пока, я сейчас все принесу!
Она снова улыбнулась. Тенгель заторопился и ушел в свой кабинет. Но там он искал вовсе не новое чудодейственное лекарство. Нет, он достал свои самые сильнодействующие яды. Из них он выбрал два. Один был наркотиком, вызывающим радужные видения. Он добавил наркотик в маленький бокал и сам же опустошил его одним глотком. Затем налил столько же для Силье.
Затем он достал еще одно лекарство. На мгновение руки его дрогнули, но затем он пересилил себя и всыпал содержимое пакетика в бокал с вином. И вытер набежавшие слезы.
А потом он пошел назад к Силье.
— Вот, выпей сначала из этого бокала, это особое лекарство. Но оно довольно неприятное на вкус, так что запей его из другого бокала.
— Как скажешь, — ответила она и сморщилась, ощутив запах наркотика.
— Силье, а почему ты лежишь, не укрывшись, и это с твоим ревматизмом, — строго сказал он.
Он достал самую красивую ее ночную сорочку и помог ей одеться. Затем сам приготовился ко сну. Они легли в постель.
— Тенгель, если бы ты знал, как я боялась, пока была здесь одна и слушала, как бушует гроза за окном. Но я знала, что ты там, в усадьбе. Я так обрадовалась, когда услышала, что ты вернулся.
Он улыбнулся ее словам. Наркотик начал действовать.
— За нашего правнука, Силье!
— Чокнемся, Тенгель! Как мне хорошо теперь!
Они выпили вино, а затем тихо лежали друг подле друга и слушали, как шумит ливень за окном.
— Я чувствую себя так чудесно, — прошептала Силье с восторгом. — Это лекарство действительно поможет мне?
— Вполне вероятно.
Тенгель впадал в эйфорию, его охватывало чувство наслаждения. Наркотик начинал действовать.
— Ты когда-нибудь скучал по долине Людей Льда? — спросила она Тенгеля.
— Пожалуй, что нет. А ты?
— Я тоже нет, ведь нам так хорошо здесь, в Линде-аллее. Помнишь, как мы любили друг друга там, в долине?
Тенгель улыбнулся воспоминаниям. Действительность поблекла, отступила куда-то вдаль, все страшное рассеялось, он погрузился в прошлое, и ему казалось, что на руке у него лежит все та же молодая Силье. Он был наверху блаженства.
Силье придвинулась к нему поближе, легко вздохнула и уснула. А немного позже уснул и он.
А тучи все сгущались на горизонте и не хотели рассеиваться. И вот в аллее порывом ветра вырвало липу. Дерево с шумом упало на землю, увлекая за собой другую липу, стоявшую напротив.
7
Лив шла через маленькое кладбище к новому надгробию, недавно появившемуся там. В руках у нее были цветы. На мгновение она остановилась, читая надпись на камне:
- Какая потеря, — прошептала Лив. — Какая потеря!
Ниже на камне было написано:
У Суль не было своего надгробия. Ведь она даже не была похоронена в отдельной могиле. Возможно, она была сожжена на костре и брошена в общую могилу. Даг пытался вытребовать назад ее останки, но получил категоричный отказ.
Поэтому Лив, Даг и Аре сделали эту надпись в память о Суль. Конечно, сама покойница была бы в ужасе от того, что ее имя упоминается на церковном дворе, но ее родственникам было не до этого. Они слишком много переживали о ней, и теперь ее больше нет.
Лив задержала взгляд на именах родителей.
«Я знаю, зачем вы это сделали, отец, — думала она. — И я не виню вас. Наверное, вы поступили правильно, так было лучше и для вас, и для матери. Она была обречена, а вы бы не смогли жить без неё. Вы освободили ее от ужасной правды и от бесконечных болей. Но нам
