живым! И как он был напуган!
С ними была и Суль. Ведьма с прекрасными глазами и плутовским смехом. Находясь рядом с ней, не стоило поддаваться страху.
Ульвхедин… Взгляд Габриэла потеплел. Его собственный дух-защитник, огромный, невероятно сильный Ульвхедин. Вид у него был устрашающий, но — ой-ой-ой — какая уверенность исходила от него!
А это милый, голубоглазый Линде-Лу, защитник Натаниеля. Трудно представить себе, что это наивное и доверчивое, милое и доброе существо способно на что-то значительное — но Линде-Лу был на это способен. И он много раз доказывал это в их гротескном путешествии на грани реальности и страшного сна.
А это Тенгель Добрый! Праотец Людей Льда. Как и все остальные, он появлялся когда требовалась его помощь. Он был связующим звеном между прошлым и настоящим.
И последним был тот, кого вызвал Тенгель Добрый: маленький таран-гаец Ину, с головой закутанный в меха, так что видны были только его узкие, черные, как угольки, глаза.
Многие из собравшихся обладали сверхъестественной силой, что просто были обязаны преодолеть те препятствия, которые Тенгель Злой воздвиг на их пути. Ведь они преодолели уже многое. И последним их достижением были Ульвар и Колгрим. Им удалось перевести их на свою сторону, и Тула велела четырем своим демонам унести их и скрыть от ищущего ока Тенгеля Злого.
«Странно…» — подумал Габриэл. Голова у него была совершенно ясная, хотя он и должен был ощущать усталость. Его восприятие было обострено до предела, фактически он мог совершенно точно знать, что чувствуют и думают остальные.
«Все это потому, что мне предстоит описать происходящее, — с уверенностью подумал он. — И я начну писать, как только у меня появится такая возможность. Начну строчить неразборчивые каракули в записной книжке. Кстати, это будет уже третья записная книжка за все время путешествия. Столько событий происходит вокруг!»
— Мы так близки к цели — и так далеки, — вздохнул Натаниель.
Они стояли на высокогорной пустоши у подножия Хуторской горы. За ней начинался вход в долину Людей Льда. На вершине горы расположились стражи долины.
Это были давно умершие шаманы Кат и Кат-гиль, сидящие на корточках перед своими жертвенными кострами, каждый на своей вершине. Несмотря на сильный ветер, дым поднимался к темно-серому небу неестественно прямо, зловеще.
Они знали, что Кат и Кат-гиль общаются с опасными духами, в особенности Кат-гиль. Они догадывались также, что за спиной этих шаманов на горном склоне находится множество сторонников Тенгеля Злого.
— Ночь будет безлунной, — констатировал Марко. Остальные молча согласились с ним. Пелена облаков была очень плотной.
Тенгель Добрый медленно произнес:
— Я не знаю, представляете ли вы себе, что произойдет, когда вы попадете в долину.
— Если только попадем, — проворно вставила Тува.
— Ну, ну, не надо пессимизма, от этого мы ничего не выиграем!
— Извиняюсь! Так что же ты хотел сказать?
— Лучше бы мне никогда об этом не говорить… Так вот, когда вы, избранные, попадете в долину, вы останетесь одни. Никто из нас не сможет сопровождать вас.
От его слов все онемели. У Габриэла по коже побежали мурашки.
А Тенгель Добрый продолжал:
— После того, как Шира нашла источник с водой жизни, дух Тенгеля Злого, охраняющий долину, обрел ужасающую силу. Теперь туда могут проникнуть только живые. Но не мы. Он безумно боится присутствия духов в долине. Разумеется, он боится Ширу. С Тарье он ничего не может поделать, тот слишком давно попал туда и имеет такую защиту, что никакое зло не может навредить ему. Вам хорошо известно, что Тарье является нашим наблюдателем в долине. Всем остальным доступ туда закрыт.
Теперь все почувствовали себя маленькими и беззащитными. Они питали слишком большие надежды на своих помощников. Габриэл с усилием глотнул слюну.
Тенгель Добрый продолжал:
— Шира тоже не сможет проникнуть туда до тех пор, пока вы не подготовите для нее путь.
— Значит, мы не сможем вызвать вас? — спросил Натаниель.
— Сможете. Но наши магические силы не имеют там власти. Именно против них наш злобный предок направил всю свою силу.
— Подождите-ка, — вмешалась Тула. — Четверо моих демонов вторглись в долину и спасли меня и Хейке!
— Да, — ответил Тенгель Добрый и серьезно посмотрел на нее. — И знаешь, чем они рисковали ради тебя? Они могли бы очутиться в Великой Шахте! Но их было четверо, и они совершенно неожиданно набросились на его дух. Так что в тот раз им повезло. Но он не даст себя провести еще раз, могу тебя уверить! И к тому же теперь он реален!
Тула кивнула и замолчала.
И снова они посмотрели вверх, на жертвенные костры. Дым зловеще поднимался над обеими вершинами. У Габриэла было предчувствие Судного Дня. Он весь дрожал.
Тенгель Добрый повернулся к последнему из прибывших.
— Следует ли нам подняться сейчас наверх, Ину? — спросил он.
Маленький таран-гаец ответил:
— Я бы не советовал вам этого делать, уважаемые господа. Ночью ваши духи оживают, сила ваша становится великой.
— Но ведь с нами ночные демоны, — напомнил ему Натаниель.
Повернув к нему свое круглое лицо, Ину сказал:
— В самом деле, почтенные господа. Но еще неизвестно, кто победит в этой схватке.
— Тогда мы разобьем здесь лагерь, — решил Марко.
Все растерянно оглянулись по сторонам. Это место было не самым располагающим для ночлега. Каменистые осыпи, лед и снег. Негде было укрыться от пронизывающего насквозь ветра.
«Постель в доме… — подумал Габриэл. — Собака в ногах…»
Тува с тоской подумала о теплой, комфортабельной комнате отеля.
— Лучше теперь остаться здесь, чем идти наверх, — сказал Натаниель.
Остальные были с ним согласны.
— Все четыре бутылки при вас? — спросила Суль.
— Да, — ответил Натаниель. — У меня моя, у Тувы ее, у Марко его и Эллен.
На лицах у всех появилась гримаса физической боли при упоминании имени Эллен.
— Плохо, что у тебя две бутылки, Марко, — сказал Тенгель Добрый.
Он посмотрел на двух других живых, потому что только живые могли доставить в долину бутылки с водой Ширы.
— Габриэл не может ее взять, — сказал Тенгель Добрый. — На нем слишком большая ответственность. Ты, Габриэл, расскажешь обо всем, когда наступит мирное время. Если наступит. Ты ведь уже дважды подвергался опасности.
Ульвхедин кивнул и добавил:
— Похоже, они метили в самого слабого из нас. У меня не было никакой возможности предотвратить нападение, они всегда подходили с неожиданной стороны.
Оставался только один из ныне живущих. Ян Мораган.
