ними одна в лесу. Они тут же набросятся на меня.
— Да. И я побаиваюсь этого. Сейчас мне уже лучше. Это был приступ боли в животе. Больше тебя не подведу.
— Ох, как же все это произойдет? — промолвила она сквозь зубы так, чтобы их преследователи ничего не слышали. Они снова двинулись в путь. — Но ты ведь не думаешь проникнуть в Гростенсхольм сегодня ночью? У тебя не хватит сил.
— Нет, — ответил он. — Сейчас я нуждаюсь только в постели.
— И в чане с водой около нее? Думается, что он тебе нужен.
— Нет, не нужен.
— Хорошо. Что ты думаешь сделать с ними? — снова спросила она, несколько нетерпеливо. — Не хочу, чтобы они крутились в комнатах Элистранда.
— Нет, мы уже с ними обговорили это, — слегка улыбнулся он. Какой же вымученной была эта улыбка! Словно он был не в состоянии растянуть уголки рта.
— Обговорили? Ты можешь беседовать с ними? Спрашивать и получать ответы?
— Да. У них есть предводитель.
— Предводитель? Постой, думаю, я знаю, кого ты имеешь в виду.
— Именно. Высокий повешенный мужчина.
— Я обратила внимание на то, что он пользуется у них авторитетом. Он даже производит впечатление очень умного существа. Но не особенно приятен. Интеллект, потраченный не на пользу, а на плохие дела.
— Тс-с, — слегка натянуто улыбнулся Хейке. — Он у тебя за спиной.
Непроизвольно ее охватила дрожь. Мурашки прошли по всему позвоночнику. Снизу вверх. Похолодела шея.
— Но это и ему самому может быть хорошо известно, — произнесла она громко и упрямо. — Умный человек знает свои недостатки и чаще всего питает к ним любовь.
Хейке нервно попросил ее попридержать язык.
Но настроение Винги вырвалось наружу. Все, через что она прошла, сделало ее агрессивной.
— Они на нашей стороне, не так ли? Тогда они понимают, что мы не хотим им зла.
— Это правда, но не стоит их дразнить напрасно.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, что мы будем делать с ними сейчас?
— Не ответил, потому что кто-то все время перебивает меня, — прошипел он в ответ.
Винга поняла, что так нельзя. Одно дело она потеряла самообладание, но Хейке не может себе позволить этого. Из-за себя и из-за тех, кто сзади них. Он обязан сохранять над ними власть. Она взяла его за руку и попросила прощения. И тут же получила его.
— Итак, ты договорился с ними?
— Да, — ответил он. — Они будут ждать внизу в лесу до завтрашней ночи. Снивель уезжает сегодня, я это узнал. И главное здание поместья будет пустым.
— Но это ведь тебе не поможет? Как ты проникнешь в него?
— А мы с тобой разве однажды не пробирались туда?
— Через крышу? Вместе с ними? Ты что, сошел с ума? В таком случае я отказываюсь!
— А я и не думал брать тебя с собой.
— Не думал? — она снова стала агрессивной.
— Хорошо. Сам я и не думаю еще раз забираться на крышу. Покажу лишь им дорогу.
— Превосходно! А они… Они не могут проникать через стены, замочные скважины, тогда им твоя помощь не потребуется?
— Кое-кто, возможно, обладает такой способностью, я точно не знаю. Но не все. Кроме того, они должны получить мое разрешение проникнуть в Гростенсхольм.
— Почему?
— Потому, мой дружочек, что кто-то из нашего рода в свое время наложил колдовские формулы на Гростенсхольм, Липовую аллею и Элистранд, так что ни одно такое существо не может поселиться там. Говорят, это сделал Ульвхедин в молодости. Но потом, как тебе известно, он раскаялся и позволил Ингрид на время поселить
Винга задумалась.
— А Элистранд будет свободен от них?
— Да. Никто из них туда не пойдет.
Она глубоко вздохнула от облегчения. Прекрасно. В этом Хейке должен быть согласен с ней.
Поскольку луна уже скрылась за горизонтом, в темноте леса идти стало почти невозможно. Они брели ощупью, спотыкались, и Винге пришла малоприятная мысль, что толпа за ними хохочет от удовольствия, наблюдая, как мучаются живые существа.
Сама же она готова была заплакать.
Наконец, они вышли из леса на равнину! На какое-то мгновение ее охватил страх: не заблудились ли и не будут ли бродить целую вечность с толпой духов, наступающей на пятки. Но от них трудно уйти, спускаясь с этой горы. Единственное, что им необходимо было сделать — это добраться до равнины. Они этого добились.
Хейке был изнурен. Несколько раз она была вынуждена удерживать его от падения на их пути по откосу. Но сейчас он выпрямился и разговаривал мужественным голосом с теми, кто преследовал их.
Первый раз Винга осмелилась посмотреть назад. Но было так темно, что она увидела лишь, да, именно лишь, тени. И поэтому она сейчас была внутренне благодарна. Она не верила, что сможет осмелиться на большее этой ночью. Да и в другой раз тоже. Чувствовала себя смертельно усталой, на пределе истерики.
Хейке приказал им оставаться здесь, точно на этом месте, и ждать наступления полуночи следующих суток. Что они будут делать в это время — несущественно, это его не касается. Потом он отведет их в Гростенсхольм, как обещал.
Он повысил голос и положил руку на плечо Винги.
— Ее не смейте трогать. Она моя! Вы поняли? Я видел, что вы охотились за ней сегодня ночью. Этого больше быть не должно! Оставьте ее в покое, и вы получите гораздо большую и лучшую жертву!
Хорошо, что ни Хейке, ни
Потом Хейке попрощался с ними и пообещал, что они проживут в Гростенсхольме определенное время после прихода туда. Судя по тихому вздоху и чувству удовлетворения, которое передалось Винге, они были очень довольны этим.
«Некоторое время — да», — подумала она. Однако Гростенсхольм не должен превратиться в замок привидений! На все будущее время. Но этого не будет, они ведь покинут имение со смертью хозяина, если не раньше.
Винга почувствовала, как кольнуло ее сердце. Она не хочет, чтобы Хейке умирал. Никогда! Как она сможет жить на земле без того, кто для нее является самой жизнью!
Так думает только очень юный человек, не способный принять смерть — чужую и особенно свою.
Хейке взял ее за руку, и они направились в Элистранд. Он намеревался оказать ей помощь и поддержку, а в действительности все было наоборот — ее рука служила ему опорой. Как он смог двигаться, для нее оставалось загадкой. Он должен был обладать огромной силой воли.
