– Ищут меня? – произнесла она, как сомнамбула. – Двое молодых людей?
– Какие-нибудь тайные поклонники, – сказал Эльдар. – Будем надеяться, что сюда они не заявятся.
То, что тем было известно ее имя, обеспокоило обоих, но по разным причинам.
На нее сразу навалилось так много, что она была не в силах ясно размышлять. Единственное, что она чувствовала, был смутный страх за их жизнь. В такую ночь легко сбиться с пути в горах. Все повстанцы могли уже? Мысли кружились в ее голове.
Итак, они снова остались одни с двумя потерявшими сознание раненными. Раны были ужасны, и Виллему чувствовала свое бессилие.
Мало того, что у них не было лекарств, чтобы лечить раны, нужно было еще успокоить обитателей избушки, которые проснулись и разволновались. Плач и страхи одних действовали на остальных, и Виллему, сама испытывавшая боли, вынуждена была то и дело прекращать ухаживать за ранеными и идти уговаривать лечь снова в постели остальных несчастных. Крик и гам в комнате были невообразимы, а она так устала, так устала.
Особой помощи от Эльдара не было. Конечно, кое-что он делал, но все с недовольным видом, против своего желания. И она чувствовала, что должна снова добиться его дружеского расположения. В том, что он злился, была и ее вина.
Один из раненых потерял много крови, и она не знала, как остановить кровотечение. Она уже использовала все кусочки ткани, которые смогла найти. В отчаянии она сорвала со стены коврик и туго обвязала им грудь раненого. Эффект оказался хорошим, и она получила возможность заняться другим, состояние которого было несколько лучше. У него пулей была раздроблена рука. Будучи почти в трансе, она шапкой обмотала раненую руку и перетянула ее ремнями. С кроватей раздавались разрывающие сердце крики, люди ничего не понимали. Не улучшило ситуации и то, что Эльдар рыкнул на них:
– Заткнитесь!
Наконец, она так измоталась, что больше ничего не могла делать. Пошатываясь, она пошла в маленькую комнату. Села на кровать, упрятав лицо в ладони. А вокруг нее все крутилось.
Эльдар тут же оказался рядом. В то время как истерические крики в большой комнате становились все сильнее и сильнее, он положил свою руку ей на плечи и успокаивающе прошептал:
– Виллему, мы, наконец, закончили перевязку раненных. Я добьюсь тишины и молчания от остальных. Сейчас отдохни.
– Я так устала, Эльдар, – прошептала она и приникла к нему, ища у него поддержки. – В голове гудит, неужели они не могут сдерживать себя?
– Да, да. Как только они уснут, мы снова будем вдвоем с тобой.
Она поняла, что он имеет в виду, руки его не делали из этого никакого секрета. Они ласкали ее осторожно, но настойчиво.
– Нет, Эльдар. Я не хочу, – устало произнесла она.
Его руки стали ласкать ее груди. Он пытался воздействовать на нее, так как обычно ему удавалось повлиять на девушек, которые были несговорчивы.
– О, Эльдар, – всхлипнула она, желая, чтобы он отстал от нее, и одновременно боясь оттолкнуть его от себя. Отношения между ними были такими непростыми. Он был таким уязвимым. – Ты не должен делать этого. Я не позволю.
Но он уже распалился, и тело его как будто горело сильным пламенем. Не обращая внимания на сопротивление, он уложил ее на кровать. Огонь в большой комнате почти потух, окон, через которые мог бы проникать свет утра, не было. Порывы бури сотрясали дом, а плач несчастных людей стал затихать.
– Оставь меня, Эльдар.
Ее голос дрожал от волнения.
– Ты не любишь меня, – горячо прошептал он. – Не можешь любить меня, если не разрешаешь дотронуться до тебя!
– Да, ты знаешь, что люблю.
– Нет. Как я могу знать, ты же меня не хочешь.
– Ты несправедлив.
– Докажи, что любишь! Или ты совсем холодна?
Это было тем вечным мужским аргументом, многие века приводившим бесчисленное количество девушек к гибели.
– Нет, я не холодна, – воскликнула она. – Я больна.
– Моя любовь хочет, чтобы ты забыла о своих мучениях. Виллему, любимая, послушай меня! Борьба вокруг закончилась нашим поражением. Когда наступит день, враги будут здесь, и мы, ты и я, можем умереть. Это наша последняя ночь…
Она хотела возразить, что день уже настал, но решила, что это мелочь. Его слова волновали ее, появилось ощущение трагизма; они – любящая пара, приговоренная к смерти. Слезы разрывали грудь. Все было таким печальным, скорбным; они должны умереть вместе, это будет так красиво.
Он заметил, что настроение ее изменилось, и начал играть на этом.
