Мысли ее оборвал вопль Мали. Чудовище выбралось на заболоченный берег и ползло к девушке. Мали изо всех сил вцепилась в руку Андре, тогда как другая его рука… медленно скользила по стволу тонкого деревца, пальцы постепенно разжимались.
Глубоко вздохнув, чтобы не лишиться чувств, Нетта подняла мандрагору и направила ее в сторону вылезшего из тины чудовища. Руки ее, державшие похожий на человечка корень, тряслись, когда она произносила молитву своему Богу, Иисусу Христу, единственной святой власти, которая была ей известна.
Чудовище, казалось, ослабло, но незначительно. Мали удалось крепче ухватиться за руку Андре, который, в свою очередь, крепко ухватился свободной рукой за тонкий ствол дерева. Что это было за деревце, Нетта так и не узнала, но это было и не важно, главное — это была та спасительная соломинка, которая выручила Мали и вместе с ней Андре.
Ведь он ни за что не бросил бы девушку на произвол судьбы. И в случае необходимости мог бы последовать за ней в трясину, чтобы попытаться спасти ее.
С бьющимся сердцем, похолодев от страха, Нетта наклонилась над страшилищем, притаившимся в тине, и принялась читать «Отче наш», повернув к воде мандрагору.
Утопленник замер в трясине.
И тут Андре крикнул:
— Мандрагора, сопровождавшая нас все эти годы!.. Ты знаешь, что ни я, ни Мали не являемся избранными. Но все-таки, помоги нам!
Нетте показалось странным, что он обращается к мандрагоре так, словно она была живым существом, но она сама была настолько взволнована, что была способна на все.
— О, если бы я умел колдовать! — жалобно произнес Андре.
Нетта тем более не умела колдовать. Она вообще ничего не умела, она была непосвященной. Единственное, что ей оставалось, так это держать в руках странный корень и молиться.
Было совершенно ясно, что мандрагора умерила прыть чудовища — и только. Но его жуткие, пронзительные вопли отдавались эхом в лесу, ему вовсе не хотелось упускать из рук добычу. Да и Нетта не могла стоять так вечно, с мандрагорой в руках.
Андре сделал еще одну попытку:
— Мандрагора! Наши предки не являются к нам, ведь мы не меченые и не избранные. Но Мали из рода Людей Льда, я недавно нашел ее, не дай ей погибнуть в лапах этого призрака, будь милосердна, позови к ней на помощь наших предков!
Нетта была настолько удивлена его словам, что на миг отвлеклась и посмотрела на Андре. И в тот же миг чудовище, когда-то бывшее человеком, ответило на зов Андре и невнимание Нетты тем, что наполовину вылезло на твердую почву. Мали снова закричала.
И, стоя на берегу озера с мандрагорой в руке, Нетта к своему изумлению увидела, как из ничего, у самого края воды, появились три фигуры.
Три странные фигуры из давно ушедших времен стояли перед ней в темноте. Она увидела огромного, устрашающего вида мужчину с монгольскими чертами лица и небольшого роста женщину рядом с ним, поразительно красивую, внешность которой несла на себе отпечаток одновременно северной и монгольской крови. Она увидела, как мужчина поднял руку и обратил ее ладонью к озеру, где барахтался утопленник. И мужчина начал произносить странные, певучие заклинания.
Да, Нетта сразу поняла, что это заклинания.
Третьей фигурой, возникшей из ничего, была молодая женщина, отличавшаяся какой-то колдовской красотой и дьявольским блеском в глазах. Подойдя прямо к чудовищу, она игриво пнула его ногой.
— Послушай, ты, мерзкий крикун, — сказала она. — Map превратит тебя своими заклинаниями в ничто, понимаешь? И ты никогда больше не выберешься из своего вонючего болота!
На отвратительном, полуразложившемся лице чудовища, вцепившегося в ногу Мали, появилось беспомощное глупое выражение. Отпустив ногу Мали, он стал медленно погружаться в зеленую трясину.
— О, нет! — воскликнула запальчиво женщина. — Так легко ты не отделаешься!
Она сделала движение рукой, и монстр замер, словно парализованный, будучи наполовину на суше. Мали удалось наконец отползти в сторону, и Андре, сев на корточки, обнял ее, во все глаза глядя на происходящее. Нетта невольно попятилась назад, не спуская глаз с озера.
Читающий заклинания мужчина подошел поближе. Его монотонный голос был подобен теперь раскату грома, и они увидели, как кожа, волосы и все тело утопленника стали растворяться в воде, пока не остался один голый скелет. Тогда подошла вторая женщина, капнула на него одну-единственную каплю из бутылки — и скелет тоже превратился в ничто.
Повернувшись ко всем троим, лукавая женщина сказала:
— Вендетта окончена. В его роду больше никого не осталось. Ты можешь быть спокойна, Мали.
Женщина с бутылкой подошла к озеру и капнула туда одну каплю — в стоячую, заросшую тиной воду. И тут, как по мановению волшебной палочки, вода очистилась от тины, болезненная растительность на берегу исчезла.
Озеро снова превратилось в ясный и сверкающий глаз леса.
Нетта прерывисто вздохнула.
Трое пришельцев не прикоснулись к людям, но веселая молодая женщина сказала:
— Добро пожаловать к Людям Льда, Мали! Указав рукой в сторону своих спутников, она добавила:
— Смотри, это твои ближайшие родственники среди плеяды бодрствующих предков. Шира и Map из далекого Таран-гая. Сама же я, как вы уже догадались — несгибаемая Суль. Я всегда не прочь подразнить привидений.
Поднявшись на ноги, Андре и Мали почтительно поклонились ей.
— Но ведь Тула — еще более близкая родственница Мали, чем Шира и Map. Почему же ее нет с вами? — спросил Андре.
— Тула не входит в воинство Тенгеля Доброго, — ответила Суль.
— Надеюсь, Тула теперь благоденствует?
— Да, это так. Но она идет своими путями, которых мы не знаем.
— Да, конечно, демоны… — пробормотал Андре. Тула сошлась с четырьмя демонами из Гростенсхольма и бесследно исчезла вместе с ними.
— Но теперь вам надо уходить, — сказала Суль.
— Мы так и сделаем, — ответил Андре. — Вот только не знаем, куда идти.
Суль таинственно улыбнулась.
— Думаю, у вас будет теперь провожатый, — сказала она.
Они повернулись туда, куда был направлен ее взгляд, и увидели идущего вдоль берега озера человека.
Узнав его, Андре просиял.
— Имре! — радостно крикнул он. — Как долго ты не появлялся!
Светловолосый, неописуемо красивый человек улыбнулся ему в ответ. Все трое заметили с удивлением, что духи приветствуют его с величайшим почтением. Суль присела в глубоком поклоне, двое же остальных приложили пальцы ко лбу, а потом к земле, что свидетельствовало об их глубочайшей признательности.
Имре с особой почтительностью поклонился Шире, которая, очевидно, была равной ему
