– Ха! Я обгоню вас, даже если одна рука у меня будет привязана к телу, – тут же заносчиво отозвалась Кори.
Они не стали обгонять друг друга. Некоторое время плыли рядом, пока Кори не почувствовала себя уставшей. Но Макс, кажется, мог плавать бесконечно. Минут десять, когда она уже выбралась из воды и сидела на бортике бассейна, он продолжал рассекать голубую воду.
С тех пор как она встретила его, она стала другим человеком. Это была пугающая правда. Она не могла представить себе мир, в котором не будет видеть его, наблюдать за ним, чувствовать его возле себя. А это еще более пугало ее. Ее чувства к Вивиану не выдерживали никакого сравнения с этой страстью, которая сейчас сжигала ее изнутри. Это было разрушительно и очень, очень опасно.
– Прекрасно, теперь настало время выпить по бокалу шампанского. – Он устроился рядом с ней и на некоторое время застыл в неподвижности, предлагая ей руку, но она продолжала сидеть на бортике. Кори надела блузон, пока сидела, наблюдая за Максом, и теперь торопливо застегивала пуговицы. – Это бесполезно, Кори. – Он внимательно смотрел на нее.
– Что?
Его голос был глубоким и мягким. Его сильное тело, находящееся так близко от нее, беспокоило ее.
– Скрывать себя, – мягко сказал он. – Вы можете одеться в черное с головы до ног, но я все равно буду видеть эти длинные стройные ноги, эту тонкую талию и прекрасную грудь.
– Не надо, Макс. – В ее голосе появилась паника. Теперь, когда он смотрел в ее беззащитное лицо, его взгляд стал более твердым, глаза приобрели оттенок старого золота.
– Что? – Его взгляд загорелся и стал сердитым. – Я хочу вас, и вы это прекрасно знаете, черт возьми! И вы так же хотите меня, несмотря на то, что вы себе говорите. Это медленно убивает меня все последние недели. Работать вместе в офисе, видеть вас сидящей за столом, видеть ваши волосы, скрытые этой уродливой прической… Временами я хочу сорвать с вас одежду и заняться с вами любовью прямо на столе, и наплевать на то, что будет потом.
– Это – похоть, обычная похоть, – коротко ответила она.
– Может быть, – сердито огрызнулся он. – Но мне надоело несколько раз за ночь принимать холодный душ.
Кори представила то, о чем он говорил, – свой огромный секретарский стол. Теперь она не сможет смотреть на него прежними глазами, но она попыталась отбросить эти мысли.
– Я не занимаюсь интрижками, Макс. Мне казалось, что я сумела вам это объяснить. И вы сами говорили, что не склонны ни к чему подобному. Зачем же нам продолжать этот разговор?
– Я верю, что партнер тоже должен наслаждаться сексом. Но не надеюсь на счастье в будущем, – раздраженно бросил он.
– Это как раз то, что я имела в виду. – Она повернулась к нему, глаза ее потемнели, она пыталась унять дрожь губ. – Интрижки.
– Черт! – Его взгляд скользнул по ее лицу, он схватил ее в объятья с грубостью, которая показывала его внутреннее смятение. – У вас упрямый мужской характер, вам надо было родиться мужчиной.
Кори хотела сопротивляться, но у нее не было сил. Внешне она осталась спокойной, но, подавив слабый всхлип, почувствовала, что он окаменел. Он продолжал держать ее еще мгновение, не говоря ни слова, а потом спросил, по-прежнему не выпуская ее:
– Почему вы не плачете громко, как все остальные? Почему вы терзаете меня? Я живу вами, дышу вами, думаю о вас, работаю для вас…
Это было настолько неожиданно, и Кори так изумилась его словам и его близости, что ответа не последовало. Он был как неистовый черный смерч, сметающий все на своем пути и увлекающий за собой.
Пальцы Макса поглаживали ее спину. Его прикосновения гипнотизировали, она отклонялась от него, но он продолжал ее ласкать.
– Я не могу справиться с этим, Кори. Я хочу вас все время, болезненно хочу, а мысль об этом бесчувственном, не заслуживающем снисхождения мальчишке опять и опять грызет вас…
– Вы говорите о Вивиане? – Теперь она подняла голову. – Как вы можете называть его бесчувственным, когда вы сами гораздо хуже? – гневно спросила она, вспоминая бессонные ночи и бесконечные переживания, от которых она страдает с тех пор, как впервые увидела этого мужчину. – Кроме того, вы совершенно не знаете Вивиана.
– И не хочу знать.
Это было сказано в высшей степени высокомерно. Но когда Кори захотела продолжить спор, он закрыл ее рот поцелуем.
Он целовал ее, пока она не начала задыхаться. Тело ее стало совершенно безвольным, грудь затвердела. Ощущение его сильной, могучей груди возбуждало ее, соски выпирали из шелка купального костюма.
– Вы тоже хотите меня. – Его рука сжала ее грудь, и девушка громко застонала, не сумев подавить этот стон.
– Нет, – тихо прошептала она, но он услышал. Его жесткий рот скептически скривился от этой очевидной лжи, глаза сузились в усмешке.
– Я в этом уверен. – Он улыбался, но улыбка уже не была открытой и доброжелательной, заставляющей неистово биться ее сердце. – И вы сами скажете мне об этом. Я могу подождать. Я никогда не позволял себе насилие над женщинами, если они морально или физически не готовы к близости, и не хочу делать этого с вами, как бы я ни был нетерпелив.
Его тело являлось доказательством того, как велико искушение, и она вздрогнула. Кори хотела привести какие-нибудь умные, мудрые доказательства того, что он не прав, но ничего не могла придумать. Если бы она начала говорить, то у нее сразу полились бы слезы. Она любит его, и в этом ее несчастье.
