медленно выйдя из столовой, пошел к тому месту, где стоял ее фургон. Было невыносимо жарко, и воздух Ландердорпа был еще больше, чем обычно, наполнен запахами конского пота, раскаленного железа, кожи и грубой муки.
Вежливо, но решительно отстранив с дороги нескольких зевак, Алекс подошел к запряженному волами фургону. Их взгляды встретились. Никто не улыбнулся, но молодой офицер сразу же почувствовал, что девушка тоже рада этой встрече. Слегка прикусив нижнюю губу, она едва заметно кивнула английскому лейтенанту.
– Здравствуйте, мисс Майбург, – проговорил Алекс. – Позвольте помочь вам?
Он взял девушку под локоть, помогая спуститься с повозки.
– Спасибо, лейтенант, – ответила она.
Как нежно звучал этот девичий голос… Алекс почувствовал, что за одну возможность стоять рядом с ней он готов был пожертвовать многим, очень многим… Он с трудом поборол в себе желание прикоснуться к ее руке, обнять тонкий стан.
– Какая приятная неожиданность! – солгал Алекс. – Я как раз проходил мимо. Может быть, я смогу помочь вам с покупками?
Девушка замялась, и Алекс снова почувствовал, что испытывает непреодолимое влечение к ней. Неужели их знакомство окажется мимолетным?
– Вы очень добры ко мне, лейтенант, – произнесла наконец Хетта. – Большое спасибо, но я не хочу отрывать вас от дел. Я сама управлюсь…
Она протянула руку к корзинке, стоявшей на дне повозки. Алекс испугался, что, если сейчас он упустит ее, все будет кончено.
– Должен вам признаться, мисс Майбург, что наша сегодняшняя встреча произошла вовсе не по счастливой случайности – я жду вас все утро. – Слегка наклонив голову, он стал дожидаться ее реакции на это признание.
– Я так и думала, – печально проговорила Хетта. – И все же вам не следовало этого делать. Понимаете, когда мы с братом жили в Ледисмите, у нас были друзья среди английских детей, мы прекрасно находили с ними общий язык… К сожалению, глава нашей семьи до сих пор не может забыть тяжелое прошлое. Мне запретили разговаривать на вашем языке.
– Что ж, давайте говорить по-французски… или по-немецки, – попытался пошутить Алекс.
Хетта покачала головой.
– Тогда, быть может, на латыни? Или на древнегреческом?
Щеки девушки залились густой краской.
– По-моему, вы чересчур настойчивы, лейтенант…
– Да? Неужели? Впрочем, почему бы и нет? Я действительно полон решимости продолжить с вами разговор…
К своему великому удивлению, Алекс заметил, что сердце его забилось чаще; он снова взглянул в глаза Хетты и тут понял, кого напомнила ему эта девушка. Она чем-то была похожа на Элисон, и молодой лейтенант снова почувствовал себя на Вестминстерском мосту…
– Как по-вашему, сколько мне потребуется времени, чтобы выучить голландский? – тихим голосом произнес он.
– Извините, лейтенант, возможно, вам будет не очень приятно услышать то, что я собираюсь вам сказать, но я обязана это сделать. Мой отец был убит в битве при Маджубе. Его сразила пуля вашего соотечественника. Когда годом позже скончалась моя мать, дед счел англичан виновными и в ее смерти. Он ненавидит их всем сердцем… – Хетта немного помолчала и добавила: – И еще, он очень хотел бы, чтобы эта ненависть перешла и к нам – его внукам.
– Я все понимаю, – медленно проговорил Алекс. – Поверьте, мисс Майбург, мне искренне жаль, что вашего отца постигла такая участь. Наверное, вам приходится очень тяжело на ферме…
Он протянул руку к фургону, достал корзинку, передал ее Хетте и, козырнув, быстрым шагом направился прочь.
Солнце медленно двигалось к зениту, опаляя землю немилосердными лучами. Плотная ткань мундира прилипала к телу, от яркого света начали болеть глаза. Алекс зашел в свою комнату – окна были открыты настежь, и легкий ветерок хотя бы немного смягчал жару… Но долго находиться наедине с самим собой он не мог: надо было срочно что-то придумать. Сначала он решил проверить, как справляются подчиненные с «ответственным заданием» – покраской сарая. Увидев своего командира, стрелки с мрачным видом отвернулись в сторону: мало того, что поручили им выполнять чужую работу, – так еще и проверять лезут! Сделав пару замечаний, Рассел пошел дальше.
Меньше всего на свете хотелось ему оставаться сейчас в Ландердорпе: это было бы слишком изощренной пыткой – знать, что Хетта находится всего в нескольких шагах, но не сметь к ней приблизиться! Немного поразмыслив, он решил проверить караулы, стоявшие в окрестностях поселка. Распорядившись седлать лошадь, он забежал в свою комнату переобуться… Уже через минуту он снова стоял на крыльце, желая как можно скорее умчаться прочь из этого опостылевшего ему поселка.
И вдруг он снова увидел Хетту – девушка медленно шла по улице по направлению к его дому… Всего неделю назад вошла она в его жизнь, вошла тихо, незаметно; целых семь дней он жил надеждой, ожиданием… И вот—сегодняшний разговор, этот рассказ об отце и деде… Неужели она пройдет мимо, даже не посмотрев в его сторону? Но нет, бурская девушка остановилась возле крыльца и, взглянув на сапоги для верховой езды и стек, который сжимал в руке Алекс, спросила:
– У вас появилось какое-то срочное дело?
– Нет… – замялся Алекс. – Вы хотели мне что-то сказать?
– Я… я хотела сказать, что не могу исполнить волю деда.
Они молча посмотрели друг другу в глаза… Да, эти семь дней были для них целой вечностью. Молодой
