лучезарной улыбки, она поддалась внезапному порыву, приложила пальцы к губам и послала мужу воздушный поцелуй.
На лице Дамона мелькнуло удивление. Быстро пожав руку Пьеру, он стремительной походкой направился к дому.
Темпл вспыхнула, устыдившись своего легкомысленного жеста. Как она позволила себе это? Еще немного постояв у окна, молодая женщина обернулась и увидела Дамона. Приблизившись к жене, он обнял и нежно поцеловал ее.
– Мне не хотелось, чтобы твой поцелуй унес ветер, – засмеялся Дамон. – Его надо смаковать. – И он опять поцеловал ее.
Эрин и Роско молча сидели за длинным обеденным столом. Тишину нарушало лишь позвякивание посуды да монотонное тиканье огромных напольных часов.
Роско уже в который раз взглянул на них. Он был раздражен. Обед подали уже полчаса назад, а его сын и невестка еще не явились к столу!
Дворецкий принес на серебряном подносе хрустальный графин с вином.
– Эмиль, – сердито спросил Роско, – не знаешь, что задержало моего сына и его жену?
Эрин заметила, как губы дворецкого чуть тронула улыбка, однако он серьезно и почтительно ответил:
– Синьор Силоне и его супруга не придут к обеду, – сообщил он хозяину и поспешил добавить: – Мне велели оставить поднос возле спальни синьора.
Эрин показалось, что глаза Роско потеплели. Он начал разглаживать льняную салфетку, видимо, для того, чтобы скрыть удовлетворенную улыбку.
В тот же вечер, направляясь по коридору к себе в комнату, Эрин видела, что поднос с нетронутым обедом все еще стоит на низком столике у двери спальни Дамона и Темпл.
Глава 11
Дамон сидел за большим дубовым столом, склонив темную голову над книгой в кожаном переплете. Сделав последнюю запись и проставив дату, он откинулся на спинку кресла, сцепил руки на затылке и уставился в окно невидящим взглядом.
Дамон безумно устал после целого дня работы с добровольцами. Тренировки были напряженными и изнурительными, но этого требовал момент. Предстояло подготовить людей к войне, а в том, что она неизбежна, Дамон не сомневался.
В последние недели он возвращался домой поздно вечером и проводил долгие часы в кабинете, готовя донесения и посылая их с курьерами. Дамон почти не успевал поесть и очень мало спал.
Легкий стук в дверь прервал его тревожные раздумья. Он взглянул на часы. Было уже за полночь, и он радостно улыбнулся. Это, конечно, Темпл. Наверное, принесла ему поднос с мясом и сыром. Проснулась и, увидев, что муж еще не ложился, решила позаботиться о нем.
Сейчас она войдет – босая, в тонкой рубашке, с падающими на плечи волосами. Дамон с усмешкой подумал о том, что его жена почти всегда ходит босиком.
Опять послышался легкий стук, и дверь тихо отворилась.
– Дамон? – Темпл заглянула в кабинет.
– Добрый вечер, малышка, – ласково сказал он и улыбнулся.
– Я… я подумала, что ты проголодался, – объяснила Темпл.
С подносом в руках она направилась к мужу, и Дамон невольно залюбовался женой. Да, она выглядела точно так как он и представлял себе: в бледно-голубой шелковой рубашке, с распущенными волосами цвета меда, блестевшими в мягком свете лампы, и, разумеется, босиком!
Дамон расхохотался, и Темпл, вздрогнув, удивленно уставилась на него.
– Ох, Темпл, моя прелестная женушка! – Он, улыбаясь, приблизился к ней. – Дай-ка я взгляну, что ты мне принесла. – Подняв белую салфетку, Дамон увидел половину копченой курицы, колбасу, фрукты, сыр и хлеб.
– Да это же королевский пир! – воскликнул Дамон, и Темпл улыбнулась.
Ей нравилось видеть мужа веселым, слышать его раскатистый беззаботный смех. Дамон расстелил на полу шерстяной плед, поставил на него поднос, сел и протянул руку Темпл:
– Поужинаешь со мной, малышка?
Она опустилась на пол рядом с мужем, и Дамон нежно поцеловал ее.
– Вообще-то, жена, тебе уже следовало спать, – с напускной строгостью сказал он.
– Так же, как и тебе, – шутливо откликнулась Темпл.
– Видит Бог, как я хочу этого, но у меня много работы. Иногда по ночам я загружен не меньше, чем днем, – вздохнул Дамон, – но, к счастью, это скоро кончится. – Он нахмурился.
Темпл, легко коснувшись его лба, уже в который раз заметила шрам над правым глазом и, как всегда, подумала, откуда он.
– Ты устал, – прошептала она, – я очень волнуюсь за тебя, Дамон. Эта… эта война…
– Ш-ш-ш. – Он приложил палец к губам жены. – Эта война принесет свободу, Темпл, свободу и объединение нашей страны. Мой труд – ничто в сравнении с тем, что делают другие. Я всего лишь один из многих.
– Но за других мне незачем тревожиться, я боюсь за тебя. Кто-то пытается помешать тебе, сорвать
