из трубки, Нико понял, что брат звонит из уличной кабины.
– Слушай, твое дело – дрянь, – торопливо проговорил Марко.
– Что такое?
– Больше я тебе ничего не скажу. Пока. – В трубке раздались короткие гудки.
Нико охватила нервная дрожь. «Дело дрянь» могло означать только одно.
– Нико! – Рядом с ним стояла Джетта; она обняла его, распространяя вокруг себя тончайший аромат духов. – Малыш, ты чем-то расстроен? Что случилось? Ну, давай не будем есть этих несчастных креветок. Я их заверну в фольгу и суну в холодильник, а мы с тобой можем сходить в ресторан. Или, если хочешь...
– Заткнешься ты когда-нибудь или нет?! – злобно выкрикнул Нико и оттолкнул ее. У него заныло в затылке.
– Ах так! – Джетта не на шутку обиделась. Она отступила назад и расправила кружевные оборки фартучка.
– Уходи, – бросил Нико. – Одевайся и уматывай.
– Что? – опешила Джетта.
– У нас в семье неприятности; мне не до тебя. Я... – Нико с ужасом почувствовал предательское мельтешение перед глазами. Он, как мог, пересиливал себя.
– Нико? – Джетта заподозрила неладное.
Если они собираются прикончить его прямо в квартире, ей тоже несдобровать. Проклятье! Вот что получается, когда даешь слабину и привязываешься к бабе.
Он вышел из себя.
– Убирайся, кому сказано! Собирай свои тряпки – и чтобы духу твоего здесь не было.
– Хорошо, я сейчас уйду, – ответила она сквозь слезы. – Скажи только, ты не передумал идти со мной на прием к Александре? Я остановилась в «Фитце», в номере...
– Да пошла ты со своим номером!
Как только за Джеттой захлопнулась дверь, Нико схватил первый попавшийся диск и включил проигрыватель. Зазвучали песнопения буддийских монахов Непала. Эти ритмы нередко помогали ему собраться с мыслями. Он рухнул на кушетку и закрыл глаза, стараясь сбросить оцепенение, сковавшее тело и душу.
Мелодичные и чистые буддийские песнопения на этот раз не развеяли его тревоги. Он пытался просчитать события на ход вперед. Когда они намерены его убить? Каким способом? Не исключено, что они нагрянут прямо в квартиру. Или подложат бомбу в его «феррари». Придется отныне пользоваться только «линкольном», который ждал своего часа в муниципальном гараже.
Как действовать дальше? А может, не надо дергаться – что будет, то будет. Да... Что такое мужчина без семьи? Пустое место.
Он вздрогнул от звонка в дверь. Рэмбо. Нико вскочил и бросился в прихожую.
– Нико... Дьявольщина, прямо не знаю... ты слышал?
– Что? – тупо уставился он на своего телохранителя.
– Уже все знают. Мне лично сказал Анджело. «Дон» совсем взбесился: переломал стулья у себя в кабинете, окна перебил, орал как зарезанный – в общем, фигово.
Нико показалось, что ему в сердце вонзились сотни осколков.
– Еще что?
– Говорят, был семейный совет. – Рэмбо не знал, куда девать глаза. – Правда, старик позвал только Ленни, Марко и Джо. Слушай, может, обойдется? Может, они всего лишь пронюхали, что мы взяли пацана? Надо его перетащить в другое место.
– Надо, – машинально откликнулся Нико.
– Весь вопрос – куда? Нужно же хазу подготовить. А с нянькой как быть? Ты, вроде, собирался ее заморозить?
По лицу Нико струился пот. Цветные всполохи застилали глаза.
– Нико! Тьфу ты, черт! – Голос телохранителя донесся до слуха Нико откуда-то издалека. Кто-то хлопал его по щекам. – Да проснись же ты! Заболел, что ли? Ну, ты даешь: уставился в одну точку и свалился, как мешок.
Нико издал сдавленный стон. Он лежал на белом ковре и видел нависшее над ним лицо Рэмбо, но все было как в тумане. Его охватило брезгливое отвращение к себе и к своему беспомощному телу.
– А ну-ка, – Рэмбо разжал ему губы и сунул что-то в рот. – Глотни брэнди. У тебя на кухне взял. Пей, говорю. Глядишь, полегчает.
Нико силился отвернуться, но Рэмбо не отставал.
– Вот так... пей... да не плюйся ты. Смотри, весь облился. Что за напасть? Припадок, не иначе. Я слыхал, с тобой такое бывает.
