– Так что ты посоветуешь?
– Для начала, шеф, нужно прочесать вашу обслугу частым гребнем. Кто за последние две недели был принят в штат?
– Никто.
– Значит, надо искать среди постоянного персонала. Не исключено, что кого-то из домочадцев подкупили, чтобы он проник в детскую и сфотографировал ребятишек, а потом изображение пропустили через компьютер. Советую проверить всех до единого, сэр. Обслуживающий персонал придется ввести в курс дела, чтобы все были начеку и не подпускали ни одной живой души к вашим детям и супруге. Если не возражаете, я пришлю пару своих людей, пусть побудут возле вас неделю-другую. Под видом дворецких, например.
Ричард невольно улыбнулся, представив себе пару дворецких, неотступно следующих за его семьей. Александра ни за что не согласится на круглосуточное присутствие телохранителей. Она всегда ценила возможность уединения. Во всяком случае, так было до сих пор.
– Хорошо, я поговорю с женой. Мы проверим домашнюю прислугу.
– А куда смотрели швейцар, дежурный у входа, вся охрана? Где у них были глаза, когда этот тип пробрался в вестибюль? И, что еще важнее, как ему удалось выйти? Неужели его никто не видел? Куда он дел телевизор – унес с собой или запрятал где-то в здании? Черт бы его разодрал. Я выезжаю. Буду у вас через десять минут.
Александра, спускаясь вниз по лестнице, уже перебирала в уме имена, припоминая послужные списки и сроки найма. У нее в доме завелся предатель.
Миссис Эбботт, экономка-домоправительница. Работает у них восьмой год. Крепкая, расторопная женщина сорока с лишним лет. Превосходный организатор, все хозяйство держит под контролем, верная, как служанка викторианской эпохи.
Джуди Уоллис, секретарша Александры. Работает четыре года. Увядающая красавица, родом из Филадельфии, происходит из хорошей семьи. Разведена, 48 лет, оплачивает обучение двоих детей в колледже. Нет, Джуди исключается, так же как и гувернантка Брауни. Эта просто кристально честна.
Трое домашних работниц, проживающих в семье Коксов. Кухарка. Всем им Александра доверяла.
Держась за перила, она сошла вниз. Кто же из домочадцев впустил этих профсоюзных наемников?
Как всегда, уют домашнего очага встретил ее приветливо. Это ощущение было почти осязаемым. Спокойные серые и розовые тона. Камины, в которых зимой потрескивали ароматные яблоневые и сосновые поленья. Красивые вещи были для нее насущной необходимостью, сродни воздуху, которым она дышала. У входа, на мраморном полу теплого молочно-розоватого оттенка, распростерся кашмирский ковер, вытканный кремовыми, нежно-розовыми и серыми узорами. Над симметрично стоящими китайскими столиками висели старинные зеркала, в которых многократно отражались восхитительные букеты светлых, нежных роз – любимых цветов Александры.
В просторной гостиной был настелен дубовый паркет, покрытый ковром китайской работы со стилизованным цветочным узором, также розовато-кремовых тонов. Тройные арочные окна смотрели из-за кремовых занавесок на пышные кресла и диваны, обитые нарядным ситцем, и свободно ниспадающие гардины. Здесь же стоял белый рояль фирмы «Стейнвей». Еще один рояль находился в другой комнате.
На мраморной каминной полке, украшенной затейливой резьбой, поблескивала пара серебряных ваз с чеканным орнаментом в виде морских раковин. В них красовались хрупкие стрельчатые ирисы. Камин загораживала продолговатая японская ширма на бронзовых стойках, изготовленная в прошлом веке: на светлом шелке были вытканы изящные белые хризантемы.
Александра свернула направо, в широкий коридор, который вел в кухню и хозяйственные помещения. Дощатый пол из золотистой сосновой древесины казался теплым, как в сельских домиках Франции. Из кухни доносился соблазнительный запах тарталеток с грушами и малиной.
Она вошла в кабинет экономки, где сейчас никого не было, и остановилась перед аппаратом внутренней связи. Глядя на кнопки и микрофон, она чувствовала, как у нее сжимается сердце. Невыносимо было думать о предстоящих допросах, о неизбежных слезах и обидах. Она всегда доверяла этим людям, и они платили ей тем же.
Зажмурившись, она пыталась придумать, как избежать этой унизительной процедуры, и наконец решение пришло.
Александра открыла глаза и направилась к двум небольшим картотечным шкафчикам, где миссис Эбботт хранила рецепты домашней кухни и личные дела персонала. Через несколько минут на стол легли аккуратно разложенные анкеты, которые каждый заполнял при найме на работу. Перебирая бумаги, Александра искала хоть какую-нибудь зацепку, хотя сама еще не представляла, какую именно.
Ей на глаза попалась анкета горничной, Корасон Моралес, двадцати шести лет, принятой на работу три года назад. Карандашные каракули складывались в слова:
Получая расчет, Корасон Моралес безутешно рыдала.
– Да я и думать не думала... Миз Кокс, где мне было знать... Брат принес мне фотик, иди, говорит, щелкни их и сразу назад.
Александра резко перебила:
– Разве ты не догадывалась, для чего нужны эти снимки? Неужели даже не задумалась?
Сидя на стуле, девушка раскачивалась взад-вперед и горько плакала.
– Нет, нет, не догадывалась.
– Хватит молоть вздор! – закричала Александра. – Ты прекрасно знала, что замышляется какое-то зло. Ты знала, что нас хотят запугать.
– Ой, миз Кокс...
– Если бы ты была нечиста на руку, Корасон, если бы сбежала, прихватив серебряные ложки, это по-
