Медленно напряженное тело Люка расслабилось, и он откатился в сторону, все еще прижимая ее к себе, все еще находясь внутри ее, слегка прикусив зубами кожу у нее на плече.
И в этот момент, лежа в его объятиях, прижавшись к его груди, чувствуя, как его сильные руки обхватывают ее, Кора ощущала себя абсолютно счастливой, счастливей, чем когда-либо в своей жизни. Это было так прекрасно и неожиданно, что ей оставалось только одно – молить, чтобы это никогда не кончалось.
Должно быть, она уснула, но мгновенно очнулась, услышав рычание Шебы, и подняла голову. И тут же вспыхнула от смущения, поскольку в открытых дверях, похолодев от страха, стоял оруженосец Ален.
– Милорд, – дрожащим голосом спросил он, – это ручной волк?
Люк уже сел, одной рукой схватившись за кинжал; он смотрел на оруженосца с тревогой.
– Да. А что ты здесь делаешь, Ален?
– Я принес еду, как вы приказали. Мне поставить ее в соседней комнате?
Спохватившись, Люк накинул на жену покрывало, и Кора быстро свернулась под ним калачиком. Он бросил на нее озорной взгляд и подоткнул покрывало со всех сторон, прежде чем встал с постели и потянулся за своими штанами.
– Оставь еду здесь, Ален. А если хочешь заиметь в этой волчице друга, брось ей кусок баранины.
Оруженосец издал удивленный возглас, когда Шеба поймала на лету огромный кусок бараньей лопатки и, с довольным рычанием протрусив мимо, улеглась возле кровати и принялась за свой ужин. Люк с усмешкой взглянул на Алена, продолжая завязывать тесемки своих штанов.
– Она способна запугать любого храбреца. Согласен? – Да, милорд. – Ален с трудом сглотнул комок в горле. И слабо усмехнулся. – Я бы не хотел встретиться с подобной тварью в глухом лесу.
Кора с трудом удержалась, чтобы не вмешаться в их разговор. Рано или поздно ей придется рассказать Люку, что она понимает их язык, и, честно говоря, она и сама не знала, почему до сих пор не сделала этого. Из предосторожности, вероятно, которая заставляла ее выжидать, пока она полностью не будет уверена, что ему можно довериться. Подумав об этом, она едва не рассмеялась. Глупо не доверять ему, утаивая от него свой французский, но при этом позволять ему настолько овладеть ее телом и ее душой.
Когда Ален ушел, она встала с постели, обернув покрывало вокруг себя, и, волоча его по полу, последовала за Люком в смежную комнату.
Вареное мясо и большой кусок сыра лежали на столе рядом с караваем белого хлеба. Кора отщипнула кусочек и медленно прожевала его, запив глотком вина. Это было молодое вино, сладкое и некрепкое, отдающее ароматом винограда, выросшего где-то там, за Ла-Маншем.
Она посмотрела поверх своего кубка на Люка, который кинжалом нарезал себе толстые куски вареной говядины. Его голая грудь золотилась в свете лампы, и Кора подумала о далеких еще летних днях, когда солнце так покроет загаром ее собственную кожу, что ей придется носить длинные рукава, чтобы не загореть, как крестьянка. Бронзовый же загар на мускулах Люка делал его лишь более мужественным и привлекательным.
Сердце ее сжалось от сознания, насколько он стал важнее сейчас для нее, насколько большее место занимает теперь в ее жизни. Почему она позволила себе так увлечься им? Дошло до того, что она уже часами думала о нем, забыв все остальное, сидя с мечтательным видом, словно служанка, грезящая о молодом конюхе.
Никогда Кора не думала, что забудет себя до такой степени. Даже с Вульфриком никогда она так не забывалась, хотя любила смотреть на него и слышать его голос. Видимо, физическая близость очень крепко связала ее с Люком. Да, так оно и есть. Это вселило в нее беспокойство, и Кора спросила себя, а не сожалеет ли он о том, что расстался с леди Амелией? Часто ли думает о своей прежней любви? А может, он предпочел бы видеть Амелию в своей постели вместо нее?..
Некоторое время ее мучил этот вопрос. Хотя Люк никогда даже не упоминал об этой женщине, Кора не могла о ней забыть. Амелия… О, как ненавидела она даже это имя, негодуя при одной мысли о том, что ей, Коре, он мог бы предпочесть другую женщину!
Взглянув на Люка, она подавила в себе этот приступ ревности. Забыл ли он леди Амелию? Или еще нет?..
Положив в рот маленький кусочек сыра, Кора поняла, насколько она голодна. День был долгим, а путешествие трудным, поскольку Люк торопил их добраться до Вулфриджа до темноты. Но теперь, по крайней мере, они дома. И Шеба в безопасности, слава Богу. Нельзя допустить, чтобы ее снова посадили в клетку. Хотя конюх Поль и казался ей добрым малым, их прежний слуга, Хардред, ставший теперь его новым помощником, никогда не любил ни Кору, ни ее волчицу; нельзя полагаться на него. Она была благодарна Люку за то, что он смягчился и позволил волчице оставаться рядом с ней.
Продолжая жевать, Кора снова взглянула на мужа и подумала о человеке, которого он называл своим братом. Уж не из-за этого ли Жан-Поля он так торопился в Вулфридж? Но нет, вряд ли. У Коры сложилось впечатление, что приезд брата стал для него неожиданностью, и притом не очень-то приятной. Но почему? Она знала о Люке так мало, лишь несколько фактов, которые сообщил ей Роберт де Брийон – единственный источник ее сведений о муже. И все же когда она прямо спросила сэра Роберта о семье Люка, тот уклонился от расспросов, явно не желая говорить на эту тему.
Поджав под себя одну ногу и лениво покачивая другой, Кора потянулась за куском сыра, лежащим на деревянном блюде, и как бы между прочим спросила:
– Люк, а кто был тот человек в коридоре?
Люк налил себе еще немного вина и, точно не слыша ее вопроса, неторопливо выпил. А когда поставил кубок обратно на стол, коротко ответил:
– Мой брат.
– Ты никогда не упоминал, что у тебя есть брат. – Она пробежала пальцами по выщербленной крышке старого стола. – И долго он здесь пробудет?
– Жан-Поль не посмеет снова заигрывать с тобой. Он не настолько глуп, чтобы зайти так далеко.
Кора внимательно взглянула на мужа, почувствовав горечь в его тоне.
