предоставить ей свободу, но Кит крепко держала поводья. Когда она доехала до Карлоса и сделала вокруг него поворот, Гален уже опережал ее больше, чем на три корпуса.
– Боже мой! Боже мой! – завопил Карлос, размахивая сомбреро и подпрыгивая на месте. – Вперед! Вперед! Вперед!
Но Кит продолжала сдерживать лошадь. Та походила на взнузданную дьяволицу. Обычно в скачках ей разрешалось скакать свободно. Но сейчас кобыла не понимала, что происходит, и злилась. Ее глаза бешено сверкали под ветром, бившим ей в морду, а копыта с силой врезались в землю.
Гален увеличил разрыв до пяти корпусов. Уверенный в победе, он обернулся назад и расхохотался, увидев, какое большое расстояние разделяет его от Кит.
Они приближались к трем четвертям дистанции. Кит уже слышала ликующие вопли людей Галена. Она наконец сжала коленями круп Красотки, отпустила поводья и устремилась вперед. Ее сердце яростно стучало, она вцепилась пальцами в гриву лошади и шептала:
– Вперед, Красотка! Вперед!
Лошадь ринулась вперед, сокращая разрыв на один, два, потом три корпуса. Гален оглядывался вокруг, ничего не понимая. Внезапно он увидел, что происходит, и до крови вонзил шпоры в бока своей лошади, стегал ее по крестцу, крича и ругаясь по-испански. Расстояние между лошадьми сократилось еще на один корпус, и теперь они скакали бок о бок.
Ригуэро стоял впереди, размахивая сомбреро. Его люди подпрыгивали на месте, приветствуя рвущихся вперед Кит и Красотку.
Она сделала последний рывок и пересекла линию финиша на два корпуса впереди Галена Эсмонда, осмелившегося бросить ей вызов.
Кит схватила поводья и подъехала к пастухам, приветствовавшим ее победными криками. Она спешилась и присоединилась к их буйному веселью, напомнив им, однако, что случившееся должно им стать уроком: никогда не играть на свои тяжко заработанные деньги.
В охватившем толпу волнении Гален Эсмонд был тут же забыт. И только когда Карлос подъехал к ним, что-то сердито крича, они оглянулись и увидели Галена и его людей. Они скакали прочь, и облако пыли вилось за ними. Вскоре всадники скрылись из вида за скалой.
– Бандиты! – в ярости кричал Карлос. – Бесчестные бандиты!
– О чем вы говорите? – воскликнул Ригуэро, и лицо его побагровело от гнева, когда он наконец понял, что случилось. – Они, значит, уехали, не заплатив свой долг?
Карлос в ярости бросил на землю небольшой джутовый мешок:
– Они сказали, это все, что у них осталось от выигрыша.
Мужчины зароптали, и кто-то воскликнул в отчаянии:
– Мы не можем взять эти деньги! Их выиграла сеньорита. Они принадлежат ей!
Кит покачала головой:
– Я ничего не возьму. Разделите их между собой. Хорошо хоть, нам удалось что-то вернуть.
Ригуэро благодарно улыбнулся ей:
– Вы очень добры, сеньорита. Но получается, вы так здорово скакали, и все даром…
– Нет! – обратился к ним Карлос. – Тот человек сказал, что сеньорита заслужила приз, и оставил ей…
Все повернулись в сторону, в которую указывал Карлос. К кусту был привязан тот самый гиспано.
– Он сказал, чтобы я вам передал, – улыбнулся Карлос, – что он человек чести… и всегда расплачивается по долгам.
Кит раскрыла рот от удивления, и ее сердце чуть не выскочило из груди. Гален Эсмонд заплатил свой долг! Теперь она стала обладательницей великолепной лошади!
Глава 6
Курт Тэннер щурился, глядя на солнце. Была середина января, и обычно в это время года стояли холода, но нынче прогнозы не оправдались. Зимы в Испании бывали такими непредсказуемыми, как и женщины.
Несколько часов назад он снял кожаное пальто и приторочил к седлу. Сейчас сорвал шейный платок и вытер пот со лба. Лошадь он не гнал, так как слышал, что человека, которого он разыскивал, видели примерно две недели назад в одной из таверн в Валенсии. Курт поручил присматривать за ранчо своим пастухам и поехал один в надежде, что сумеет найти след, на который напал.
Курт отпил из фляжки теплой воды, на мгновение прикрыв глаза от жары и пыли. Бог свидетель, его восхищала суровая красота этих мест, но иногда он скучал по радостям, которые приносил Мадрид. Как это случилось в ноябре.
Курт не открывал глаза, рисуя Кит в своем воображении: фиалковые глаза, окаймленные густыми золотистыми ресницами, непокорные огненные волосы, разметавшиеся по ее лицу во время страстного танца. Она умела танцевать танго! Улыбка коснулась его губ. Он подумал, что наверняка она не только это делает хорошо.
Он знал, что Кит Колтрейн – дочь Колта Колтрейна, американского эмиссара в Испании. После бала Курт попытался получить дополнительные сведения о восхитительной юной леди. Она оказалась для него удивительным подарком, завернутым в черный бархат, настоящим сокровищем. Сколько в ее глазах светилось жизни и огня! Много раз ему приходилось видеть в глазах женщин желание. Но ни одна из них не излучала такой страсти, какую он ощутил в Кит Колтрейн.
Курт открыл глаза. Восхитительный образ Кит исчез… Он стал размышлять над информацией об отважной сеньорите, которую он добыл через своих людей. Говорили, что ее мать, сеньора Джейд Колтрейн, состоящая в кровном родстве с русским царем, считала свою дочь взбалмошной. Ее возмущало,
