– Она об этом не говорила.
– Она об этом пока не знает. Если ты хочешь ехать в аэропорт, я сам тебя отвезу.
– Нет! Нет, черт вас подери. Я и пяти метров с вами не проеду. Я не хочу дышать одним воздухом с вами.
Он устало смотрел на нее.
– Боже, Лаура. Ты сама не веришь тому, что говоришь.
– Почему же не верю? Вы собираетесь отрицать, что меня привезли сюда для того, чтобы вы меня соблазнили?
Он с несчастным видом наклонил голову.
– Любимая, возможно, вначале это было так…
– И закончилось так же, – оборвала его она. – А теперь будьте добры выйти из комнаты.
– Я уйду, но прежде мы поговорим, и я все объясню…
– Я все уже поняла. У вас есть любовница, она замужем. Ваша тетя угрожала рассказать всем об этой связи, а вы уложили меня к себе в постель, чтобы заткнуть ей рот. – Лаура с презрением смотрела на него. – Вам не следовало так утруждать себя, синьор. Достаточно было попросить меня не встречаться с вашим отвратительным кузеном.
– Лаура… послушай. Я… хотел тебя.
– Пожалуйста, не ждите от меня благодарности. Вы хотели на мне поупражняться? Чтобы быть в форме для вашей замужней дамы?
– Тебя подводит память. Ты же знаешь, что у нас с тобой все было не так.
– С моей памятью все в порядке, и я прекрасно помню, как ваша тетя с кузеном застигли меня в вашей спальне и начали оскорблять. Вы подставили меня. Ведь ваша тетя позвонила вам и предупредила, что едет на виллу.
– Она мне не звонила, – ответил он. – Останься, любовь моя, прошу тебя. Я все исправлю.
– Вы ничего не сможете исправить. – У Лауры сдавило горло. – Вы меня использовали, и я всегда буду ненавидеть вас за это. Я хочу уехать… и никогда больше вас не видеть.
Снова повисла ужасающая тишина. Затем, медленно подбирая слова, он произнес:
– Все не так просто. Я не смог тебя уберечь и за это прошу прощения. Но учти – ты могла забеременеть.
– О, не беспокойтесь, синьор, – с сарказмом ответила она. – Если это так, то я приму меры… и вам это ничего не будет стоить. Возвращайтесь к своей любовнице со спокойной совестью.
– Виттория не моя любовница. – Алессио, теряя терпение, повысил голос. – Я плохо поступил, признаю, но с ней у меня было всего один раз.
– И со мной тоже, – получил он в ответ. – А теперь, если вы исчерпали свои неубедительные и пустые оправдания, может, вы наконец уйдете и оставите меня одну?
Она чувствовала, как растет его гнев, и приготовилась к взрыву, но взрыва не последовало. Ровным голосом он произнес:
– Я уйду, но мне кое-что нужно. Мой халат. Я хотел бы получить его обратно, если не возражаете.
– Конечно, я его оставлю.
Он протянул руку.
– Я хочу взять его прямо сейчас.
Она долго молчала, потом тихо выговорила:
– Не надо… пожалуйста…
Он насмешливо поднял брови.
– В чем дело, синьорина? Я прошу вас вернуть мне мою вещь. Или вы предлагаете мне самому снять ее с вас?
Она с трудом развязала двойной узел, сняла халат и швырнула ему под ноги. И осталась стоять обнаженной, не делая ни малейшей попытки прикрыться руками.
Но Алессио не смотрел на ее тело – его взгляд был прикован к ее дымчатым глазам, полным гнева и презрения.
– Вы ведь знаете, что мне стоит только коснуться вас…
Да, к своему стыду, она это знала. Но, подражая его грубой интонации, ответила:
– А вы должны знать, что я скорее умру, чем позволю вам это. Уходите. Сейчас же.
– Естественно. Я дам распоряжение Гильермо. – Он слегка поклонился. – Прощайте, синьорина. Желаю вам… счастья.
И он ушел, так и не взяв халат. Лаура нагнулась, подняла с пола шелковую ткань и поднесла к лицу. Она в последний раз вдыхала запах кожи Алессио.
– Все кончено, – прошептала она. – Он ушел. И я никогда его не увижу.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
