– Я пережил это.
– Мне так не кажется.
Он смерил ее высокомерным взглядом.
– Ты лучше меня знаешь, что я чувствую?
Такой выпад не мог остаться без ответа.
– Разве это не то, что требуется от жены?
– Пока еще мы не женаты.
Пенелопа сосчитала до десяти, прежде чем ответить:
– Я сожалею, что огорчила тебя, но у меня не было выбора.
– У тебя был выбор, но я не собираюсь обсуждать этот вопрос посреди Брутон-стрит.
Пенелопа огляделась. Вот досада! Они действительно на Брутон-стрит. Похоже, она недооценила скорость их передвижения. Еще пара минут, и они окажутся у порога леди Бриджертон.
– Уверяю тебя, – сказала она, – что известная особа больше не вернется к своей деятельности.
– Не могу не выразить своего облегчения.
– Я предпочла бы, чтобы ты воздержался от сарказма.
Глаза Колина сверкнули. Столь резкий переход от выражения скуки, написанного на его лице секунду назад, так ошеломил Пенелопу, что она отпрянула.
– Будь осторожнее со своими желаниями, Пенелопа, – сказал он. – Сарказм – единственное, что сдерживает мои истинные чувства, и поверь, тебе не захочется видеть их во всей красе.
– Отчего же? – возразила она неуверенным тоном.
– Не проходит и дня, чтобы я не думал, что, черт побери, я буду делать, если твой секрет раскроется. Я люблю тебя, Пенелопа. Помоги мне, Боже, но это так.
Пенелопа сочла призыв к Богу излишним, но признание в любви прозвучало довольно мило.
– Через три дня, – продолжил Колин, – я стану твоим мужем. Я торжественно поклянусь защищать тебя, пока смерть не разлучит нас. Ты понимаешь, что это значит?
– Ты спасешь меня от любой-опасности? – попыталась пошутить она.
Судя по выражению его лица, ее попытка не показалась ему забавной.
– Я не думала, что ты так рассердишься, – пробормотала она.
Колин недоверчиво уставился на нее, словно не ожидал, что она посмеет оправдываться.
– Если я разозлился, то потому, что мне было не слишком приятно узнать о публикации твоей последней заметки одно временно со всеми остальными.
Пенелопа кивнула, прикусив нижнюю губу.
– За это я прошу прощения. Ты, безусловно, имел право знать заранее, но как я могла сказать тебе? Ты попытался бы остановить меня.
– Конечно.
Они неотвратимо приближались к цели, и Пенелопа поняла, что если она хочет спросить его о чем- нибудь еще, ей следует поторопиться.
– Ты уверен… – начала она и осеклась, не решаясь закончить фразу.
– В чем?
Она слегка покачала головой:
– Да так, ничего.
– И все же?
– Просто… – Она посмотрела в сторону, словно вид лондонского пейзажа мог придать ей смелости. – Просто я подумала…
– Давай, Пенелопа, не тяни.
Резкий тон был настолько несвойствен Колину, что подтолкнул Пенелопу к действию.
– Я подумала, – сказала она, – что тебя, возможно, тревожит моя… э-э…
– Тайная жизнь? – подсказал он.
– Если тебе угодно это так называть, – снизошла Пенелопа. – Мне пришло в голову, что, возможно, твоя тревога проистекает не только из желания защитить мою репутацию, если все откроется.
– Что именно, – отрывисто произнес Колин, – ты пытаешься этим сказать?
Поскольку отступать было некуда, она честно призналась:
– Мне кажется, ты стыдишься меня.
Три полных секунды он молча смотрел на нее.
– Я не стыжусь тебя. И уже говорил тебе об этом.
