– Да, – неохотно подтвердила она. – Я… ты должен понять. Мои бабушка и дедушка старались делать все, что было в их силах, но им…
– Но им это не удалось, – договорил за нее Бо. – Ни с твоей матерью, ни с тобой.
На лице Джез появилось страдальческое выражение.
– Они были хорошими людьми…
– Правда? – Неожиданно он оказался слишком близко к ней.
Опасно близко, решила Джез и сделала шаг назад.
– Да, – твердо сказала она. – Но когда родилась моя мать, им было уже за сорок и они не имели представления, как воспитывать ребенка. А мама… – Она покачала головой. – Лучше я сама расскажу, потому что кто-нибудь обязательно доложит тебе. – В ее голосе прозвучало презрение.
– Почему? – резко спросил Бо.
– Потому что люди всегда делают это…
– Я таких людей не знаю. Джез вздохнула.
– Здесь все по-другому.
– В этом ты права, – мрачным тоном произнес он.
Джез посмотрела на него сквозь навернувшиеся слезы.
– Ты пригласил меня на ланч, чтобы расстроить?
– У меня и мысли такой не было, – уверил ее Бо. – Но, кажется, мне это удалось, – сокрушенно признался он.
– Боюсь, тебе придется приготовиться… – устало вздохнула Джез, чувствуя, что свидание получается совсем не таким, как ей хотелось. Если бы только они встретились в другом месте!
Бо внезапно замер, испытующе глядя на нее.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он, и Джез насторожилась, поняв, что едва не проговорилась.
Для такого проницательного человека, как Бо, этого достаточно. У нее еще не прошло потрясение, вызванное третьим письмом.
– Ничего, – быстро проговорила Джез. – Ты прав, Бо. Этот дом… – Она махнула рукой. – Прости, я глупо веду себя… Итак, что у нас на ланч?
– Ну, так сильно расстроив тебя, я вообще не заслуживаю еды, – грустно признался Бо. – Я просто… Кто-то должен присматривать за тобой, Джез.
Она насмешливо посмотрела на него.
– Тебе не кажется, что для нашего времени это довольно шовинистическое высказывание?
– Я сказал «присматривать», а не опекать, – сухо возразил Бо.
Джез лукаво улыбнулась, радуясь, что темой разговора больше не является ее семья.
– Некоторые феминистки могли бы сказать, что это одно и то же.
– Они были бы не правы, – заявил он. – Я сам себе хозяин, но не возражал бы, если бы кто-нибудь присматривал за мной. Заботился, то есть.
– Неужели? – удивилась Джез, испугавшись, что они ступили на еще более зыбкую почву, чем прежде.
Бо, казалось, тоже понял это. Их взгляды встретились, и внезапно возникшая напряженность была нарушена резким звонком.
– Таймер, – поморщился Бо и открыл духовку. – Черт! – пробормотал он, схватившись за горячую ручку.
– Я думаю, что ты, возможно, прав. Кому-то нужно присматривать за тобой, – тихо сказала Джез, беря прихватку и заглядывая в духовку.
– На упаковке написано, что ее нужно готовить сорок пять минут, – послышался сзади нее ворчливый голос Бо.
Оказалось, он имел в виду лазанью. Восхитительный запах наполнил кухню, когда Джез выдвинула противень.
– Все правильно, – подтвердила она, поставив противень на плиту.
– Салат в холодильнике, а жареный картофель в духовке, внизу, – с вызовом заявил Бо.
Джез улыбнулась.
– Я имела в виду экономку, когда сказала, что кто-то должен присматривать за тобой, – насмешливо пояснила она. – Меня удивляет, как ты обходишься без нее.
– Я ненавижу, когда в доме есть посторонние, – твердо сказал Бо. – Моя бывшая жена утверждала, что человек с моим положением должен иметь экономку. Ее нежелание заниматься хозяйством я, возможно, могу понять, но так никогда и не понял, что такое «человек с моим положением», – поморщившись, добавил он.
Тогда только он не понимает этого, подумала Джез.
– Я чувствовал себя гостем в собственном доме, – с отвращением продолжал Бо. – Вероника с
