Девочка осторожно, уважительно, как учила ее мать, прикоснулась к холсту.
– Для меня это самая важная картина из всех, что я успела написать за свою жизнь. – Александра выпрямилась и оглядела стену. – Пожалуй, мы повесим ее вон там, над камином.
Бобби закусила нижнюю губку, изучая туманные силуэты и маленькую сияющую фигурку в середине холста.
– Не понимаю, что здесь нарисовано, мамочка.
– Да, детка, – тихо откликнулась Александра, – тебе пока трудно это понять. Но когда-нибудь я тебе объясню.
Бобби перевела взгляд на мать.
– Почему эта леди была в твоей постели с папой?
До чего же мучительно смотреть в эти невинные серо-зеленые глаза, похожие на твои собственные, словно зеркальное отражение!
– Они… играли.
– А почему вы с папой так рассердились?
Александра протянула руку и взъерошила мягкие кудряшки.
– Давай повесим картину.
Нижняя губка ее дочери задрожала.
– А когда папочка вернется домой?
Четыре дня и ночи Александра ждала его. «Я та пресловутая жена, которая, – думала она, – готова простить все, что угодно, ради своего ребенка». Внешне она держалась как обычно ради Бобби.
– Конечно, папа вернется домой, солнышко. Он уехал по делам на несколько дней, вот и все. А теперь поторопись и доедай свой завтрак.
«Пусть он хоть позвонит, – молилась Александра. А потом: – Пусть он вернется».
В своей квартире на 11-й улице Даниэль как мог пытался помочь Андреасу.
– Почему ты не хочешь ей позвонить? Ты ведь ее любишь… Да, ты совершил ошибку, очень скверную, но вполне обычную… и ее никак нельзя назвать непоправимой.
Мрачный, подавленный Андреас продолжал молча почесывать Кота за ушами.
– Ничего не выйдет, Дэн. Теперь уже ничего не выйдет.
Даниэль в бессильной досаде уставился на друга.
– Что с тобой, Андреас? Что это, новый способ самоуничтожения? Ты с ума сошел!
– Вот тут ты попал в самую точку, – вздохнул Андреас.
– Нет, ты не сошел с ума, ты просто притворяешься. – Даниэль сжал его плечо. – Сделай одолжение нам всем и возвращайся домой.
– Нет смысла, – упрямо покачал головой Андреас. – Все кончено, Дэн.
На пятый день он позвонил домой.
– Прости, – проговорил он глухо.
– Это ты? – воскликнула она. – Я с ума схожу от беспокойства.
– Я был у Дэна.
– Я так и подумала, но все равно волновалась. Андреас?
– Да.
– Возвращайся домой.
– Я не могу. – Он выждал секунду. – Я хочу, чтобы ты оформила развод, Али.
– Что?! Нет, Андреас, нет!
– Поверь мне, так будет лучше.
Александра стиснула свободную руку в кулак.
– Я тебе не верю. – Ей хотелось наорать на него, но Бобби спала за стеной, и это ее удержало. Она почувствовала себя как боксер, оглушенный и отброшенный на канаты. – Ты не можешь говорить всерьез. Подумай как следует.
– Я только об этом и думаю. – Его голос звучал все так же глухо и безучастно.
– Возвращайся домой. Давай по крайней мере вместе все обсудим. – Отчаяние прорвалось в ее голосе. – Двенадцать лет! У нас есть ребенок! Мы
– Я знаю, – сказал он.
В первый раз с начала разговора она почувствовала трещинку в его броне.
– Ну тогда я тебя очень, очень, очень прошу – возвращайся домой!
Но трещина вновь сомкнулась.
