– Такси не желаете, мистер Стоун? – спросил швейцар.
– Мы немного пройдемся, а потом проголосуем, – ответил Даниэль, сунув ему в руку десять долларов.
Они прошли несколько шагов в молчании, когда у них за спиной послышалось мяуканье.
– Твой кот? – засмеялся Андреас.
Вместо ответа маленькое существо прижалось к ноге Даниэля.
Он наклонился и тихо сказал:
– Еще раз здравствуй, котик. Хорошо поужинал?
– Похоже, хвосты омаров оказались не такими уж маленькими, – предположил Андреас.
– Я твой должник, – продолжал Даниэль. – Ты был прав.
– Ты ведь уже угостил его ужином. Разве этого мало?
Даниэль выпрямился.
– Видимо, нет.
Когда они достигли Бродвея, оказалось, что котенок все еще следует по пятам за Даниэлем с пронзительным и жалобным мяуканьем.
– Полагаю, он мнит себя собакой, – заметил Андреас, – и, судя по его виду, своего дома у него нет. Что ты намерен делать?
– Остановим такси?
– И бросишь его? Ты этого не сделаешь. Он может попасть под машину, или его заберут полицейские.
– За что? За бродяжничество? Приставание к прохожим?
Даниэль наклонился и взял котенка на руки.
– Бьюсь об заклад, у него вши. Придется найти ему ветеринара.
Андреас огляделся по сторонам.
– Лучше найди сначала такси. Высадишь меня у дома, а потом уж вы с ним можете познакомиться поближе. – Он заметил свободное такси и подозвал его взмахом руки, потом повернулся к Даниэлю. – А знаешь, это невероятно. Я все смотрю на тебя и пытаюсь разглядеть того оборвыша, которого описал мой отец, а вместо этого вижу тебя, Дэна Стоуна. И единственная верная примета – это вот… – Он протянул руку и коснулся давно зарубцевавшегося шрама на левой щеке у Даниэля.
– Твой первый подарок, – усмехнулся Даниэль.
– Это верно. – Андреас рывком распахнул дверцу машины, его глаза вдруг увлажнились. – Ну поехали. Все втроем.
32
– Почему бы тебе не пригласить его на обед? – стоя босиком посреди своей мастерской, Александра энергично месила непослушный ком глины.
– Я так и знал, что в Вашингтоне от тебя будут в восторге, – отозвался Андреас из своего угла, где он неуклюже примостился на деревянном табурете. Это было единственное место в мастерской, где ему разрешалось находиться, да и то из милости, когда жена работала. – Художник ты неплохой, а на вид – гораздо сексуальнее Пикассо.
– А вот это, – возразила Александра, – дело вкуса. Я задала вопрос и хотела бы услышать ответ, – напомнила она мужу.
– Какой вопрос?
– Почему бы тебе или, точнее, нам не пригласить Дэна на обед?
Андреас пожал плечами.
– Я тебе уже говорил. Он едой зарабатывает себе на жизнь. Все равно, что шутки ради пригласить генерального прокурора посидеть на скамье присяжных. Дэн за месяц съедает куда больше кулинарных шедевров, чем я, и это при том, что я владею одним из лучших ресторанов на Манхэттене.
– Ну, я не знаю, Андреас, ну пригласи его на коктейль или просто так, мне все равно. А то он подумает, что я что-то имею против него.
– Ничего подобного он не подумает.
Тут ее осенило:
– А может, это он что-то имеет против меня? Он так сказал?
– Ты что, шутишь? Он был от тебя без ума, как и все, и ты это прекрасно знаешь.
– Он только раз меня и видел. Как он мог составить мнение?
Андреас со стоном соскользнул с неудобного табурета.
– Куплю тебе настоящий стул, Али, вместо этого оскорбления дна человеческой плоти.
– И не вздумай. Это место для работы, а не салон для бездельников. И перестань ворчать.
– Ладно. – Андреас подошел ближе и погладил ее волосы. – Помнишь Лондон? – Он поцеловал ее в шею и попытался развязать ленточку, стягивающую волосы. – Там в Лондоне у тебя в мастерской была отличная
