– Может, перенесем ее вниз? – спросила Тесс.
Марина почувствовала, как с нее сняли простыню. Кто-то раздвинул ей ноги, согнув их в коленях.
– Лучше ее не трогать, – ответил голос Делл и потом скомандовал: – Дыши, Марина.
– А я что делаю? Где Чарли?
– Скоро приедет.
Это был голос Николаса.
– Господи, Николас, – задохнулась Марина. – Вам надо присутствовать?
– Да. Это моя обязанность.
– Боже мой, – пробормотала Марина и отвернулась. – По крайней мере этот ребенок не будет подвергаться подобному унижению.
– Какое там еще унижение, этот ребенок вообще может не родиться, если ты не будешь тужиться.
Марина напрягалась снова и снова, и ей казалось, что вот-вот лопнут сосуды у нее в голове и все усталые мускулы на животе.
– Тужься, – приказывала ей Делл.
– Иди ты знаешь куда, – стонала Марина.
– Давай тужься! – кричала Делл. – Или я...
– Что ты? Лишишь меня ребенка, как лишила Виктора?
Слова возникли из ничего, Марина и не представляла, что все еще помнит о Викторе.
– Я не лишала тебя Виктора, – вскипела Делл. – Но если не очнешься и не станешь тужиться, я расскажу ему, какая ты избалованная дурочка. Правда, для него это не новость.
– Что? – взвизгнула Марина и попыталась сесть. – Что ты знаешь о Викторе?
Еще одна схватка, и Марина снова задохнулась. Она почувствовала, что Делл раздвигает ей ноги.
– Я знаю только, что должна хранить его тайны, – ответила Делл, – как буду хранить и твои тоже. А теперь тужься.
И Марина тужилась, пока у нее не потемнело в глазах, а рука Тесс в ее руке уже перестала быть живой и теплой рукой, а стала неким бесчувственным предметом.
И вдруг до слуха Марины донесся слабый крик.
– Марина! – позвал тут же голос Чарли.
– Ты как раз вовремя, – сказала Делл.
Марина открыла глаза. Делл передавала Чарли завернутый в полотенце сверток.
– Это девочка, – объявила Делл.
Марина снова закрыла глаза и упала обратно на подушку. «Девочка, – подумала она. – Девочка. Маленькая принцесса. Здоровая, благополучная, свободная маленькая принцесса».
Часть III
1980—1994
Глава 15
Склонившись над обтянутой белым атласом колыбелью, Чарли наблюдала за спокойным сном Дженни. Фарфоровая музыкальная шкатулка на комоде играла мелодичную колыбельную. Чарли протянула руку и пригладила шелковистые черные волосики младенца.
– Ты такая удивительно красивая, – шепнула она. – Такая красивая и счастливая девочка.
Она поцеловала нежный, бархатный лобик, теплый, розовый, пахнущий ароматным детским мылом.
С улыбкой Чарли напевала мелодию музыкальной шкатулки и покачивала колыбель. Красивая и счастливая. Чарли окинула взглядом детскую, сказку из кружев, атласа и самых разнообразных нарядных фарфоровых кукол, а среди них одна тряпичная: улыбающаяся рыжая кукла, подаренная Делл. Питер не ограничивал расходов Чарли на отделку детской, соседствовавшей с их спальней и гостиной. Теперь, через полтора месяца после их переезда в особняк Хобартов, отделка детской была завершена. Чарли постаралась доказать, что, несмотря на свое низкое происхождение, она обладает утонченным вкусом и детская не нарушит гармонии великолепного особняка. Она очень скоро обнаружила, что утонченный вкус легко приобрести, если ты не ограничена в средствах.
И все же Чарли не терпелось похвастаться детской перед Питером, который завтра возвращается из деловой поездки в Гонконг, где он пробыл почти целый месяц. Чарли подозревала, что Элизабет Хобарт намеренно услала туда сына.
На лице Дженни появилось что-то похожее на счастливую улыбку, и Чарли, поцеловав кончики своих пальцев, приложила их к щечке дочери.
Дверь детской отворилась. Элизабет Хобарт ступила на пушистый белый ковер и окинула комнату недружелюбным взглядом.
С тех пор как Чарли и Питер поселились в доме, она почти не видела свекровь. Чарли занималась своими делами и вообще старалась не попадаться на глаза Элизабет, считая это наилучшим выходом из положения. Она чувствовала себя гостьей в роскошном особняке, который назывался ее домом.
Элизабет остановила взгляд на Дженни, и Чарли невольно, словно защищая, прикрыла ребенка
