– Одним словом, Новокия – это совсем малышка, – заметил Эдвард.
Марина отпила еще глоток из кружки и почувствовала, как исчезает холодный ужас, поселившийся в ее душе после признания Тесс.
– Прелестная малышка, – уточнил Эдвард.
– Очень, – подтвердила Марина. – И еще в Новокии чудесные люди. Народ, который мы с отцом очень любим.
– Придет день, и вы будете им править.
– Да, – вздохнула Марина.
– Вас это пугает?
– Очень.
Марина удивилась своим словам, она никогда никому не говорила о своем страхе. Ей не следует быть такой откровенной.
– Управлять страной – это огромная ответственность, – кивнул Эдвард Джеймс. – Кто угодно может испугаться.
Марина увидела возможность перейти в наступление.
– Виктор Коу не испугался, – объявила она, глядя прямо в глаза профессору.
Он ничуть не смутился.
– Это кто? – спросил он.
– Некто не стоящий внимания.
Она улыбнулась, думая о том, что ее подозрительность превратилась в болезнь. Эдвард Джеймс уже много лет преподавал в Смитовском колледже, и будь он одним из шпионов Виктора или его помощником, то не сидел бы все это время здесь после отъезда Виктора, а занялся бы более серьезными делами, чем скучная работа и однообразная жизнь, когда надо каждый вечер возвращаться домой к жене.
– Наверное, трудно быть принцессой.
– Да, – ответила Марина и снова взглянула в его теплые глаза. – Очень трудно. Нелегко быть собой. Иногда мне трудно понять, кто я такая.
Он кивнул.
– Между нами целая пропасть, и все же, мне кажется, я знаю, что вы хотите сказать. Мне тоже бывает трудно быть самим собой. Существую я сам и существует отдельно «профессор», которого я показываю ученикам.
Марина кивнула, раздумывая о том, кто сейчас перед ней, – профессор или совсем другой человек. Пожалуй, последнее. Таким он ей нравился больше. Значительно больше.
Несколько дней спустя, когда Марина вечером после ужина возвращалась к себе в комнату, она заметила под дверью Тесс узкую полоску света. Она остановилась и некоторое время смотрела на дверь и эту светящуюся полоску. Она чувствовала, что ей необходимо поговорить с Тесс.
Тесс была ее другом. Бескорыстным другом, который никогда ничего не требовал от принцессы и который никогда не подчеркивал, что Марина не такая, как другие, не отталкивал ее. Марина улыбнулась, вспомнив, что на Тесс не произвел никакого впечатления ее королевский титул и что она упорно называла Ником очень воспитанного и сдержанного Николаса.
По правде говоря, Марине недоставало Тесс.
«Человек не может заставить нас страдать, если он нам безразличен», – сказал профессор Джеймс. Если Чарли простила Тесс, то, уж конечно, она может сделать то же самое.
Марина подошла к двери и тихонько постучала. Никто не отозвался. Она представила себе, что Тесс опять лежит на полу, чуть дыша, в луже крови, и, подавив внезапный ужас, постучала сильнее.
– Войдите, – отозвался спокойный голос.
Марина с облегчением вздохнула и открыла дверь. Тесс не лежала на полу, она сидела за столом с открытой книгой перед глазами и с наушниками на голове.
– Привет, – сказала Марина.
– Привет, – откликнулась Тесс; она медленно сняла наушники и выключила плейер.
Марина села на кровать и огляделась вокруг: в комнате был необычайный порядок. Но изумрудной вазы на подоконнике, конечно, не было. Ее уже никогда не вернуть. Как не вернуть и родителей Тесс. Марина не могла себе представить жизнь без отца и матери. Она вспомнила о тех страданиях, что выпали на долю Тесс, о чем она, Марина, в своей слепоте совсем забыла.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Марина.
– Ничего. Лучше.
Марина кивнула. Она не знала, с чего начать. Она не знала, как выразить свое раскаяние. Марина посмотрела на запястье Тесс.
– Как оно, заживает?
– Это-то? – удивилась Тесс и подняла кверху забинтованную руку. – Чего спрашивать? Делл следовало послушаться своих родителей. Из нее мог выйти отличный хирург.
– Я рада, – опять кивнула Марина.
Тесс захлопнула книгу.
