– Это будет большая потеря, клянусь Богом, – сказал Эли. – У меня есть относительно нее кое-какие планы.
– За похищение, между прочим, вешают, – напомнил О'Тул.
– И я обязательно добьюсь, чтобы вас повесили, – добавила Милли.
– Она хочет, чтобы душа моя попала в ад, – с сожалением проговорил Эли. – Ты слышишь это, Брунер? Чего нам желают только за то, что мы пытаемся немного заработать? Как ты думаешь, сколько за нее могут дать?
– Тысяч двадцать? – Немец слегка отдвинулся, но Милли слышала, как он добавил: – О'Тул говорит, что ее отец в Гонконге большая шишка.
И Эли ответил:
– Она не красавица, но она англичанка. Моя цифра «пятьдесят».
– Пятьдесят? Ни за одну наложницу не дадут столько денег.
– Ну хорошо, – сказал Эли. – Ты забираешь опиум, а она остается со мной. Решай.
– Вы рискуете, вы это понимаете? – продолжал упорствовать немец.
– Я попробую, – сказал Эли. – Когда я поднимался на борт этого корыта, я хотел получить опиум. Но я понял, что есть что. Она обойдется в целое состояние одному проживающему в Китае джентльмену.
Капитан О'Тул подошел к ним и довольно громко сказал:
– Не знаю, что вы тут удумали, но повторяю: если вы ее у меня заберете, попадете на виселицу. Они не успокоятся, пока вас не поймают.
– Боже милостивый, вы только послушайте! – воскликнул Эли. – Все кому не лень пекутся о моей шее!
– Вас будут судить, – сказала Милли; звук ее голоса прорвался сквозь грубоватые голоса мужчин. – Если капитан О'Тул поведет свой корабль в Гонконг, я остаюсь с ним. Предупреждаю вас обоих: вам же будет хуже, если я не останусь. Мой отец ждет меня, и я намерена к нему приплыть.
– А если нет? – вкрадчиво заметил Эли. – Если хотя бы один раз в своей жизни ты будешь делать, что тебе велят, моя вспыльчивая малютка?
– Погодите, погодите, я еще потанцую на ваших могилах.
Воцарилось молчание. Из поколения в поколение взращенные на вере в колдовство и черную магию и на горячей вере в своих богов, матросы-индийцы и китайцы в ужасе отскочили Капитан О'Тул так и замер. Брунер был явно взбешен. Эли же только улыбнулся и, подмигнув, сказал:
– А в этой девчонке что-то есть. А ну-ка, Черный Сэм, переправь ее на «Ма Шан» и попробуй только ее тронуть. Положишь се в какой-нибудь гамак, а я потом ее навещу.
О'Тулу он сказал:
– Разводите пары и ночью отчаливайте. Мою долю груза можете оставить себе, но распределите ее поровну – от кочегара до капитана. Моя выгода совсем в другом, не так ли, любовь моя? – И он похлопал Милли по щеке. – Но если кто-нибудь из присутствующих здесь хоть словом обмолвится о том, что слышал сегодня, пусть пеняет на себя, он не проживет и минуты. Эли каждого разыщет. Вы узнаете, что значит оказаться в руках у Черного Сэма. Если не верите – спросите у Чу Апу. Удачи вам и попутного ветра. Джонки готовы?
– Готовы, сэр.
Ночью ветер утих. Парасельские острова, представляющие собой огромные не заселенные никем холмы, чернели под яркой луной. Джонки Эли выплыли из лагуны.
Говорили, что «Монголия», подняв пары, последовала за ними в воды Тонкинского залива в направлении Гонконга.
Так заявил на суде Эли Боггз, но подтверждения этому не было. Власти Гонконга были уверены в одном: «Монголия» действительно плыла, ее видели несколько раз – у морского побережья Китая и у входа в гавань Гонконга. Но корабль так и не приплыл, его исчезновение, также как и пропажа капитана О'Тула со всей командой, до сих пор остается тайной, и об этом часто вспоминают в Морском департаменте.
Пятидесятые годы девятнадцатого века были очень плохими для Гонконга.
В китайской акватории было полно пиратов. Пароход «Фейма» пропал после атаки Чу Апу. «Тристл» был сожжен солдатами мандарина, которые под видом пассажиров плыли на корабле; погибли одиннадцать человек из команды. Вскоре пиратами был захвачен и потоплен пароход «Квин», та же участь постигла «Лола» и «Зулу». Ходили слухи, что огромная пиратская флотилия готовится к нападению на колонию.
Не один десяток кораблей был разграблен и потоплен, о них по крайней мере Морским департаментом были получены все сведения. И лишь судьба «Монголии» осталась неизвестной…..
Виновным в ее исчезновении – справедливо было или нет – признали пирата европейского происхождения, который называл себя Эли Боггзом.
Когда пароход «Монголия», ожидавшийся двадцать девятого февраля тысяча восемьсот пятидесятого года, так и не прибыл в Гонконг, на его поиски в северную часть Южно-Китайского моря были отправлены корабли, но они вернулись ни с чем. Корабль, которым командовал капитан О'Тул (один из самых опытных капитанов), исчез, а вместе с ним и все находившиеся на борту люди, в том числе и Милдред Смит, дочь сэра Артура Смита, одного из самых прославленных сынов Гонконга.
Через месяц после трагедии в газете «Гонконг энд Шанхай Тайме» появилось следующее объявление.
«Завтра, 31-го марта, в соборе Св. Иоанна состоится богослужение в память усопшей Милдред Элизабет Смит, дочери сэра Артура Смита, директора «Полуостровной и Азиатской Судоходной Компании», а также капитана и команды парохода «Монголия». В память об этом на пересечении Апэ-Пик-Роуд с Глинн и Кейн
