– У меня двое наповал, – откликнулся весело Краузе.
Так, осталось шестеро.
Ой ли? Обычно в среднем транспорте их бывает двенадцать. Возможно, последний не выходил, засел в посудине. И поди-ка выкури гада. Ну, а если он от безнадёги пустит реактор вразнос, тут станет жарко, даже слишком. Месяц назад в Боливии так полвзвода полегло.
В эфире не смолкала перестрелка: сплошное шипение и попыхивание стрелкового оружия, резкий кашель гранат. Разноязычные междометия и ругань кибертолмач оставлял без перевода.
Хмурым взглядом Березин уставился на приплюснутый серебристый шар транспортного судна, стоявшего на тонких телескопических шасси между апельсиновой рощицей и амбаром. Шлюз открыт, аппарель спущена. Послать двоих проверить, нет ли кого внутри?..
– Командир, Краузе убило! – прервал его размышления исступлённый девичий вопль.
Кто-то ещё крепко выругался сквозь зубы, швыряя гранату.
Поодаль, за судном чужаков, под сенью берёз раскинулось деревенское кладбище: аккуратная синяя ограда, серебрянкой крашенные православные кресты, кое-где – старинные узкие пирамидки с красной звездой на макушке.
Внезапно риски прицела замерцали, пожелтели. Башня повернулась на пяток угловых, туда, где шелохнулись цветущие ветви акации. На заснеженную лепестками траву из кустов шагнул медузняк с гранатомётом в левой лапе. Правой он прижимал к бронированному набрюшнику мальчугана лет десяти от роду. Живого.
Палец Березина замер на гашетке.
Малыш заходился в крике, молотил кулачками по толстой синей лапе, ухватившей его поперёк груди.
Прицельное перекрестие требовательно мигало. Выпученные белёсые глаза чудища уставились на танк, и жерло гранатомёта легонько покачалось вверх-вниз. Дескать, стрелять не буду. И ты не пальни с перепугу. Я уцепился за последний шанс. Видишь?
Березин скрипнул зубами, глядя, как медузняк, пригнувшись и прикрываясь ревущим мальчуганом, засеменил к аппарели. Чужак двигался не спеша, косолапо, бочком, выставив куцый ствол гранатомёта и настороженно поводя им из стороны в сторону.
Мальчик обречён, как ни крути. Едва медузняк доберётся до ходовой рубки, он выведет реактор на форсаж, потом отключит магнитную шубу. И около двухсот граммов минус-железа начнёт аннигилировать. От деревеньки останется кратер, не меньше, чем после разрыва водородной бомбы.
Однако Березин никак не мог заставить себя надавить гашетку. Быстро переключившись на план- схему, он увидел у чужака в тылу косой белый крестик. Лучемётчик Руди Краузе, царствие ему небесное. Рядом с погибшим светился белый квадратик под номером семнадцать. Хадсон. Та девчушка из нового пополнения, что кричала бешеным голосом.
Засёк ли чужака индикатор её прицела? Директриса между ними полна помех. Но если Хадсон успеет отбежать на десяток метров к северо-востоку, может попытаться завалить медузняка выстрелом сзади.
– Семнадцатый, слушай мою команду... – торопливо начал было Березин, и тут кусты акации взбурлили паром и пеплом.
Долгий импульс лучемёта напрочь сбрил угол кладбищенского штакетника вместе с зарослями, добрался до медузняка, полоснул его по ногам. Тот рухнул, забился в конвульсиях, на траву хлынули два тугих фонтанчика ярко-синей крови.
Шесть минус один.
Березин осёкся на полуслове, и в замешательстве у него мелькнула шальная мысль: неужто Краузе воскрес?..
– Я – Семнадцатый, генерал, – откликнулась Хадсон.
Ай да девчонка! Сообразила, что луч её трёхстволки наверняка увязнет в оптической каше испаряющейся листвы. И взяла оружие убитого напарника. Умница. Золотко.
– Отличный выстрел, – произнёс Березин. – Семнадцатый, там ещё ребёнок. Живой.
– Так точно, вижу индикацию, – подтвердила Хадсон.
– Посмотрите, не ранен ли. Потом проверьте, может, кто засел в посудине, – приказал Березин и добавил дрогнувшим голосом: – Осторожнее, Семнадцатый.
– Слушаюсь, генерал, – ответила девушка. Судя по тону, от её первоначальной истерики не осталось и следа.
Продолжая отслеживать обстановку по плану-схеме, Березин сосредоточенно гадал, прикидывая, где могли укрыться недобитые чужаки. Рассыпанные по ломаной дуге белые квадратики передвигались рывками, то и дело замирая в настороженности. Тревожно вспыхнувший в центре посёлка рыжий кружок сразу погас: номер восьмой, Люся Жданович, метко срезала медузняка, выбравшегося на крышу сельпо.
– Генерал, я – Семнадцатый, мальчик о'кей, – доложила Хадсон.
Включив наблюдение через прицел, Березин увидел, как девушка склонилась над малышом и погладила его по голове, успокаивая. Шлем и защитные очки делали её похожей на стрекозу.
– Вижу, – откликнулся генерал. – Займитесь их кастрюлей.
– Есть.
Подбежав к аппарели, Хадсон метнула осколочную гранату в открытый шлюз судна, припала к траве, после разрыва моментально вскочила и нырнула вовнутрь с лучемётом наперевес. Хоть и необстрелянный новичок, а действует чётко. Из неё будет толк.
– Посуда чиста, никого, – доложила она чуть погодя.
– Доставьте ребёнка в гравиплан, пускай врач его осмотрит, – приказал Березин.
– Слушаюсь, генерал.
Оставшихся четверых медузняков бойцы перебили за считанные минуты.
– Товарищ генерал, тут ещё один гад лежит, ещё живой вроде! – услышал он взволнованный голос сержанта Чукарина.
– Дайте трансляцию, – потребовал Березин.
– Есть.
Переключившись на телеглаз, прикреплённый к макушке каски Чукарина, он увидел приоткрытую дверь амбара, густо побитую осколками гранаты, косо висевшую на верхней петле. Рядом с ней лежал бурый комок, около метра в поперечнике, похожий на древесный комель. Из-под чешуйчатой брони вились вразброс тонкие щупальца, тускло поблёскивал наполовину затянутый плёнчатым веком фиолетовый глаз. Ого, декапод.
Отыскался двенадцатый. Невидимка в броне с антирадарным покрытием.
Контуженная тварь неуклюже заворочалась, моргнула, уставившись на Чукарина. Затем декапод перевалился на бок и потянул к брюшному клюву щупальце, украшенное витым платиновым браслетом с крошечной ампулой.
Глядя, как в прозрачном пузырьке переливается голубая жидкость, Березин невольно подался вперёд, стиснул кулаки.
– А, ч-чёрт!.. – выдохнул он.
Сержант оказался начеку, он мигом наступил на щупальце тяжёлым солдатским ботинком и с размаху опустил на темя декапода приклад лазерной винтовки. Чужак жалобно пискнул и обмяк, оглушённый крепким ударом.
– Травануться хотел, сука, – проворчал Чукарин, сплюнув. – Знаем мы ихние штучки...
Нагнувшись, он отщёлкнул замочек браслета, повертел затейливую штуковину перед глазами.
– Молодцом, сержант, – одобрил Березин.
На всякий случай взяв наперевес винтовку, Чукарин двинулся к двери амбара.
Медленная тоскливая иголка штопала сердце, Березин знал наперёд, что творится там, внутри.
Войдя в длинное полутёмное помещение, сержант огляделся.
С потолочной балки свисали обезглавленные трупы, за ноги прибитые длинными трёхгранными гвоздями. Ленивые струйки крови стекали в расставленные на полу крутобокие титановые лохани. В углу, на охапке сена, возле кучи отрубленных голов валялся здоровенный пневматический гвоздебой с длинным
