не охлаждал, от него уже саднили открытые кисти рук и лицо.
Свободной рукой Крис отер лоб, стараясь, чтобы пропитанный потом песок не попал в глаза. Солнце выжимало из него последние остатки влаги, а запас воды был строго регламентирован.
Бедный Багдо. Даже с его выносливостью без воды здесь долго не протянуть. Верная смерть. Странный поступок.
Крис отметил в себе тенденцию мыслить короткими, рублеными фразами, будто от жары они тоже усыхали. В глазах начали плавать светлые пухлые круги — признак зрительной усталости. Требовался отдых, но Кристофер лишь сильнее сжал зубы. Скоро полдень минет, а там станет легче.
Они разошлись на рассвете, когда из-за горизонта резво выпрыгнуло непоседливое светило. Атмосфера еще хранила ночную свежесть, а ветер почти стих. Через несколько минут после восхода Додарб развернул перед ними ошеломительную панораму грандиозной долины с лесами и рекой, на берегу которой раскинулся очередной хрустальный город. Но времени на тонкие эмоции уже не было, и, подгоняемые трелями «оросли», они стартовали.
На горизонте возник из ничего крупный розовый объект. Шанс насторожился и откинул оптическую пластинку с обруча. В сильном приближении объект оказался напластованием неровных полупрозрачных кубов. Замерев ненадолго, он вдруг развил немыслимую скорость и скрылся в вихре поднятой пыли.
«Странно, — подумал Крис, — если миражи бесплотны, отчего же поднялась пыль?» Это был уже третий призрак с утра. Нужно иметь крепкие нервы, чтобы спокойно выдерживать провокации Додарба. А ну как это окажутся не призраки, а боевые машины окопавшихся тут серкеров?
Крис старался не терять бдительности, зорко осматриваясь по сторонам. В душе еще теплилась надежда, что все же удастся разыскать Багдо. Конечно, он уже отмахал более тысячи километров, но чем черт не шутит?
Нет, не мог сам по себе мямар уйти в пески. Это было великолепно вышколенное служебное животное. Крис побывал с ним в переделках и знал цену его сообразительности, силе и мощи крепких белых клыков. Мямары были на редкость привязчивы к людям, у которых жили, хотя, если хозяин им по каким-либо причинам не нравился, уходили при первой подвернувшейся возможности.
Характерной особенностью мямаров был необычайно тонкий и точный эмоциональный контакт с хозяином, при котором животное зачастую без слов и жестов понимало волю человека и исполняло ее. Но опять же с оговоркой- если эта воля не вызывала у них неприятия. Это были свободолюбивые и умные создания, и их отношения с человеком строились скорее на основе взаимного уважения и доверия, чем слепого подчинения.
Пристегнутый к металлической ферме собранного утром компактолета, чувствуя ребрами его малоподатливое ложе, Шанс безотчетно искал глазами четырехлапую темную фигурку. Может быть, поэтому он не сразу сообразил, что неподвижный предмет, замерший слева по курсу, ничего общего с призраками не имеет. Округлой сигарообразной формы, он косо торчал из песка под углом градусов в пятьдесят. Крис вздрогнул и резко спланировал вниз, почти врезавшись в раскаленный песок. От удара его сильно тряхнуло, но конструкция летательного аппарата выдержала. Не обращая внимания на боль в отбитых руках, Крис тут же сверился с показаниями витаскопа, убедился, что в направлении странного объекта органической жизни нет, и успокоился. Снова поднявшись в воздух, ариестрянин на предельной скорости подлетел к странному предмету.
Ракета зарылась носовой частью в песок. Ее стального цвета корпус покрылся сетью глубоких трещин. Система наружных навигационных приспособлений сметена огненным шквалом, когда-то обрушившимся на небольшой корабль. Наискось по борту шел широкий оплавленный след от удара лучевика. Собственно, после такого попадания звездолет должен был разорваться на миллион осколков, но почему-то выстоял. Повезло, если таковое состояние можно назвать везением.
Ракета была небольшой, видимо метров шестидесяти в длину. Двигательная установка фюзеляжной части почти раздроблена. Крис попытался вспомнить, не было ли в сводках о Правом рукаве Сфинкса сведений о пропаже подобного корабля. Нет, ничего похожего. Значит, список жертв этого веселого местечка можно расширить.
На облупившемся борту было невозможно разглядеть флага принадлежности. Чей это корабль, почему его постигла столь печальная участь?
Крис снова вытер взмокшее лицо и оглянулся по сторoнам, словно отыскивая виновников этой трагедии. Додарб постепенно начинал поворачиваться к ним своим истинным лицом…
Приземлившись и отстегнувшись от компактолета, Шанс обошел сбитую машину. С обратной стороны зияла большая пробоина, через которую можно было проникнуть внутрь. Она располагалась в метре от поверхности, и потому туда еще не успело намести песка.ч. Чувствуя холодок в груди, ариестрянин перелез через иззубренную, рваную обшивку борта. Витаскоп, в числе прочих приборов вмонтированный в обруч на лбу, по-прежнему показывал отсутствие органической жизни. Значит, внутри никого не было. Опасаться нечего, и все же…
Пробоина вела в темный корабельный коридор, уходивший глубоко вниз. Солнечные лучи не проникали сюда, в полумраке было трудно ориентироваться. Крис пристегнул к запястью схит, перевел его в режим фонаря.
Подсвечивая себе, начал спускаться, цепляясь за поручни на рифленых стенках. Из хвостовой части с искореженной двигательной установкой он двинулся к носовым отсекам.
Через несколько минут, весь покрытый градинами пота от напряжения, он опустился по наклонной шахте коридора до жилого сектора.
Первая каюта, куда он проник, была явно нежилая, пустые кровать и стол отсвечивали металлом. Под лучом фонаря сверкнули осколки разбитого стенного экрана, в глубоких нишах шкафа толстым слоем лежала мелкая песчаная пыль. Стараясь не поскользнуться на покатом полу, Крис осторожно подполз к шкафу. В глубине одной из секций одиноко лежала темная квадратная коробка.
Вытащив ее и отерев пыль, он узнал комплект пищевых брикетов для кормления домашних животных. Мысли ариестрянина против воли вернулись к Багдо, и он вспомнил, что одно время кормил мямара подобной пищей.
На противоположной стене был закреплен прямоугольный лист бумаги с неразборчивым рисунком. Лист был ветхий, а изображение абстрактным — ничего не разобрать. Крис сполз по полу ниже и копнул носком ботинка ворох мусора, скопившегося в углу у стены. На свет вылетели старая щетка для волос, обрывки бумажек, пустые пластиковые коробочки. Люди, жившие здесь, были явно неряхами. В следующий раз нога зацепила что-то потяжелее. Протянув руку, Крис вытащил блок с видеокартонами. Это уже было кое-что: с помощью этих записей наверняка удастся идентифицировать корабль и личности погибших.
Когда он начал карабкаться обратно к выходу, его взгляд случайно наткнулся на цветную голографию. Это было удивительно: несмотря на катастрофу, проектор работал. Тонкая, изящно сложенная сицианка тревожно всматривалась в объектив. Раскованная поза, голова чуть откинута назад, выше лба — желтая диадема. В глазах странная смесь надменности, трогательной обреченности и ожидания. Казалось, девушка предчувствует судьбу того, кого отправляет на этом корабле. Крис подполз к стене, открыл крышечку проектора и выковырнул скользкий кристаллик. Картинка с девушкой погасла. Сунув кристаллик в карман, он стал выбираться из каюты.
Еще немного спустившись по коридору, ариестрянин уперся ногами в песок. Коридор заканчивался резко и неожиданно, оборвавшись на середине. Осмотревшись, Крис понял — носовая часть корабля, видимо, была срезана в бою. Упав на Додарб, звездолет воткнулся в песок, как обломок гигантской трубы.
Крис увидел еще одну, последнюю каюту, люк которой был полузасыпан. Руками и ногами разгреб завал, освободив немного места, чтобы приоткрыть дверь. Люк поддавался с трудом, сопротивляясь человеку.
Из маленькой щели в нос ударил тяжелый смрадный дух, от которого перехватило дыхание. Пересиливая тошноту, Крис рванул дверцу на себя и просунул внутрь голову. Посветил, задерживая вдох.
Это была большая каюта, заполненная беспорядочно разбросанными квадратными металлическими контейнерами. Потом луч фонаря уперся в два маленьких тельца, замерших в щели меж контейнеров. Шкура зверьков уже превратилась в облезлое месиво с выпирающим костяком; блеснул оскал клыков и открытых
