— Где вы?
— У вас дома.
— Ждите там и руками не трогайте. — Эллери положил трубку. — Номер шесть, Китc!
Они нашли Лорел с Макгоуэном в гостиной, враждебно смотревших друг на друга, склоняясь над пакетом размерами с коробку для мужского костюма, завернутую в плотную упаковочную бумагу, перевязанную крепкой веревкой. На веревке висела знакомая адресная карточка на имя Прайама, написанная черным карандашом, уже знакомым почерком. На пакете ни штампов, ни каких-либо пометок.
— Снова лично доставлен, — заметил Китc. — Мисс Хилл, как он у вас оказался?
— Я столько дней жду… Никто мне ничего не рассказывал, я должна была что-то
— Ту? — удивленно переспросил Кроув Макгоуэн.
— Ту, того, какая разница. — Лорел превратилась в увядшую розу.
Кроув вытаращил на нее глаза.
— Вернемся к делу, — перебил Китc. — Давайте вскрывайте, Макгоуэн. Тогда больше не придется лежать по ночам без сна с нечистой совестью.
— Очень смешно, — проворчал сын Делии. Молча разорвал веревку, сорвал обертку.
Белая дешевая коробка без каких-либо пометок, битком набитая.
Мак поднял выпиравшую крышку.
Коробка была полна печатных бланков самых разных форматов, размеров, цветов. Многие напечатаны на бумаге с водяными знаками для банкнотов.
— Что за черт. — Китc вытащил первый попавшийся лист. — Акция.
— Действительно, — подтвердил Эллери. — И это… — Через секунду они уставились друг на друга. — Похоже, одни акции.
— Ничего не понимаю. — Китc принялся грызть указательный палец. — Не укладывается в вашу картину, Квин. Не может уложиться.
Эллери нахмурился:
— Лорел, Мак, вы что-нибудь понимаете?
Девушка покачала головой, вглядываясь в фамилию на вытащенной ценной бумаге. Потом медленно положила ее, отвернулась.
— Ну, намек на капитал, — воскликнул Кроув. — Какое-то предупреждение!
Эллери взглянул на Лорел.
— Давайте пока лучше оставим содержимое коробки, Китc, и подумаем, как с ним быть… Лорел, в чем дело?
— Ты куда? — крикнул Макгоуэн.
Лорел направилась к двери:
— До смерти надоело. До смерти надоело ждать, высматривать, выискивать и абсолютно ничего не делать. Если вы с лейтенантом что-то нашли, Эллери, расскажите, что именно?
— Мы еще не завершили расследование.
— Завершите когда-нибудь? — мрачно бросила она и вышла.
Через секунду послышался удалявшийся рев «остина».
Часов в семь в тот же вечер Эллери с Китсом ехали к дому Прайама в машине лейтенанта. Эллери держал на коленях коробку с акциями. У парадного их ждал Кроув Макгоуэн.
— Мак, где Лорел? Разве вы не поняли, что я вам по телефону сказал?
— Дома сидит. — Кроув заколебался. — Не пойму, что с ней приключилось. Выдула рюмок восемь мартини, я ничего не мог с ней поделать. Никогда такого не видел. Она вообще не пьет. Не нравится мне это.
— Ну, девушка время от времени имеет право на выпивку, — усмехнулся Китc. — Ваша мать здесь?
— Да. Я ей все рассказал. Что-нибудь выяснили?
— Немного. Обертка и коробка абсолютно чистые. Наш приятель предпочитает перчатки. Прайаму сообщили?
— Сообщил только, что вы оба приедете по важному делу. И все.
Китc кивнул, и они направились на половину Роджера Прайама.
Тот обедал, держа над толстым бифштексом с кровью острый нож и вилку. Альфред Уоллес поджаривал на решетке с углями другой, сдабривая его луком, грибами, соусом для барбекю из разных кастрюлек. На подносе стояла на две трети пустая бутылка красного вина. Прайам ел в своем стиле: грубо, отрывая мясо зубами, размалывая мощными челюстями, обливая соусом дергавшуюся бороду.
Сидевшая рядом в кресле жена молча наблюдала за ним, как за кормлением зверя в зоопарке.
При появлении троих мужчин вилка с куском мяса замерла в воздухе, повисела момент, медленно завершила путь, челюсти автоматически зажевали. Глаза Прайама остановились на коробке в руках Эллери.
— Извините, что помешали обедать, мистер Прайам, — начал Китc, — но вопрос можно решить немедленно.
— Еще бифштекс, Альфред. — Протянулась тарелка, которую Уоллес молча наполнил. — Чего там?
— Предупреждение номер шесть, — объявил Эллери. Прайам набросился на второй бифштекс.
— Видно, — сказал он почти дружеским тоном, — без толку приказывать вам обоим не совать нос в мои дела.
— Это я взял посылку, — резко вставил Кроув Макгоуэн. — Лежала на почтовом ящике, я и забрал.
— А, ты. — Прайам оглядел пасынка.
— Знаешь, я тоже тут живу. Сыт этими делами по горло, хочу прояснить.
Отчим швырнул ему в голову свою тарелку, удар пришелся выше уха. Гигант пошатнулся, отлетел к двери, ударился спиной. Лицо его налилось желчью.
—
Гигант отмел мать в сторону.
— Роджер, если ты еще хоть когда-нибудь это сделаешь, — тихо вымолвил он, — я убью тебя.
— Вон отсюда! — проревел Прайам.
— Нет, пока Делия здесь. Иначе я уже надел бы военную форму. Пока она, бог весть почему, остается, я тоже останусь. Я тебе ничего не должен, Роджер. Сам оплачиваю свою жизнь в этом болоте. И имею право знать, что происходит… Все в порядке, мама. — Делия со сморщенным постаревшим лицом вытирала окровавленное ухо сына своим носовым платком. — Просто запомни мои слова, Роджер. Больше так не делай.
Уоллес опустился на четвереньки, принялся убирать.
Щеки Прайама окрасились ярким багрянцем. Он собрался, сжался, напружинился, с ощутимой яростью глядя на юного Макгоуэна.
— Мистер Прайам, — любезно начал Эллери, — вы когда-нибудь раньше видели эти акции?
Он поставил коробку на встроенный в кресло поднос. Прайам долго смотрел на массу акций, не прикасаясь, почти, можно было бы сказать, не видя. На физиономии постепенно рисовалось прозрение, по мере чего багрянец, словно под действием фотохимикатов, сменялся смертельной бледностью.
Он схватил бумагу, другую, третью, огромные руки шарили в коробке, перебирая содержимое. Потом вдруг упали, и Прайам взглянул на жену.
— Видел, — кивнул он и добавил с весьма знаменательным ударением: — А ты, Делия?
Стрела пробила броню.
— Я?
— Смотри, — предложил он злобно дрожавшим басом. — Если давно не видела, имеешь
