Китc, вытащив из кармана листок бумаги, шагнул вперед.
— Человека, которого мы искали, — начал детектив, — зовут Чарльз Лайелл Адам. Единственный сын очень богатых родителей после их смерти унаследовал весь капитал. Однако, насколько нам известно, не интересовался ни деньгами, ни женщинами, ни выпивкой, ни развлечениями. Образование получил за границей, женат никогда не был, жил сам по себе.
Образованный джентльмен увлекся натурализмом, полностью погрузившись в свое увлечение. По имеющимся сведениям, никогда не был связан с музеями, университетами, научными обществами. Располагая большими деньгами, мог позволить себе что угодно, больше всего желая ездить по свету, изучать флору и фауну дальних стран.
Китc продолжал, заглядывая в записки:
— Точный возраст неизвестен. Зарегистрировавший его рождение муниципалитет сгорел дотла около 1910 года, сведений о крещении нет… по крайней мере, не удалось обнаружить. Опрошенные старожилы родного городка Адама в Вермонте дали противоречивые сведения, родных не оказалось. Он не числится в списках призывников Первой мировой войны, ни в каких других списках призывников или солдат действительной службы. Вероятно, получил отсрочку по каким-то причинам, хотя и на этот счет никаких сведений не обнаружено. Можно только с уверенностью сказать, что в 1925 году, когда он задумывал экспедицию к берегам Гвианы, ему было лет тридцать семь-тридцать девять.
Для экспедиции, — говорил Китc, — было построено специальное судно водоизмещением пятьдесят футов с дополнительным двигателем и научной аппаратурой собственной конструкции Адама. Что он конкретно хотел отыскать или научно доказать, неизвестно. Летом двадцать пятого года исследовательское судно «Бигль» вышло из Бостонской гавани и направилось вдоль побережья.
После долгого ремонта на Кубе «Бигль» снова тронулся в путь. С тех пор никто никогда больше не видел ни судна, ни Чарльза Лайелла Адама, ни членов команды. Из-за задержки корабль попал в ураган и после тщательных поисков, в ходе которых не было обнаружено никаких следов, признан был затонувшим со всеми людьми.
Команда, — докладывал лейтенант Китc, — состояла из двоих мужчин лет сорока, моряков дальнего плавания, не уступавших в опыте Адаму. Мы знаем настоящие имена, но вполне можно по-прежнему называть их Леандром Хиллом и Роджером Прайамом.
Он бросил эти слова бородачу в кресле, как теннисный мячик, и все, как зрители на матче, одновременно повернули голову. Прайам стиснул ручки кресла, прикусил губу до яркой капли крови, слизнул, выступила другая, скатилась на бороду. Впрочем, общие взгляды бородач выдержал дерзко.
— Ладно, — буркнул он, — значит, теперь вам известно. Что дальше?
Он словно держался на рифе, искусно распределяя силы, чтобы устоять на ветру.
— Дальше, — твердо сказал Эллери, — вам решать.
— А кому же еще, черт возьми!
— Я имею в виду, либо вы нам расскажете правду, либо мы постараемся восстановить ее, мистер Прайам.
— Ваше дело стараться, мистер.
— По-прежнему отказываетесь говорить?
— Говорить — ваше дело.
— Больше особо рассказывать нечего, как вам прекрасно известно. — Эллери кивнул, будто не ждал от него ничего другого. — Впрочем, нам, пожалуй, известно достаточно. Прошло двадцать пять лет, вы благополучно живете на юге Калифорнии, как и Леандр Хилл до последнего времени. А Чарльз Лайелл Адам, согласно автору записки на ошейнике мертвой собаки, двадцать пять лет назад был обречен на смерть при таких обстоятельствах, которые позволяют писавшему — по крайней мере, со своей точки зрения — говорить об убийстве… Хотя есть вероятность, что Адам остался в живых и
Разве не вы с Хиллом затопили «Бигль» где-то в водах Вест-Индии? Напали на Адама, оставив его умирать, затопили судно, бежали на ялике… Гаитяне по шестьсот миль проплывают в скорлупках, а вы с Хиллом были хорошими моряками, за что он и нанял вас в первую очередь.
Однако моряки не убивают капитанов и не затапливают хорошие суда без причины. В чем причина? Будь это личное дело, бунт, кораблекрушение в результате некомпетентности или пренебрежения своими обязанностями, любой другой обычный повод, вы с Хиллом всегда могли вернуться в ближайший порт и убедительно объяснить исчезновение Адама вместе с судном. Но вы этого не сделали. Предпочли с ним исчезнуть, внушив всем уверенность в полной гибели экипажа. Вам немало пришлось потрудиться, чтобы похоронить бывших матросов. Вы потратили два года, готовясь воскреснуть под новыми именами и в новом обличье. Зачем? Затем, что хотели скрыть нечто,
Элементарная логика, мистер Прайам. Расскажете теперь, в чем было дело?
Прайам не шевельнул ни одним волоском бороды.
— Тогда я расскажу. В 1927 году вы с Хиллом открыли в Лос-Анджелесе оптовую торговлю драгоценными камнями. Когда и где освоили профессию? Нам теперь все известно о вас и о Хилле с момента рождения до первого и последнего плавания «Бигля». Вы оба с юных лет были бедными моряками, никогда даже близко не сталкивались ни с драгоценными камнями, ни с ювелирным делом. Тем не менее, через два года создали легендарную фирму.
Логично предположить, мистер Прайам, — улыбнулся Эллери, — что «Бигль» в конечном счете ни в какой ураган не попал. Пришел к месту назначения — возможно, на необитаемый остров, — где натуралист Адам, исследуя флору и фауну, наткнулся на нечто весьма далекое от своих научных интересов. Скажем, на сундук с сокровищами, зарытый кишевшими некогда в тех морях пиратами, потомки которых сегодня живут на Багамах. На старый сундук, битком набитый драгоценными камнями… Вы с Хиллом — бедные матросы — напали на Адама, вывели «Бигль» в открытое море, затопили и уплыли в шлюпке.
Как жить дальше, пользуясь пиратскими сокровищами? Сплошная фантастика. Фантастично, что вы их нашли, фантастично, что завладели, фантастично, что ими невозможно воспользоваться. Тут кого-то из вас осенила блестящая мысль, лишенная всякой фантастики, — полностью уничтожить следы своего прежнего существования, стать другими людьми…
Так вы с Хиллом и сделали, мистер Прайам. Два года обучались делу — неизвестно, где именно… Набравшись знаний и опыта, открыли фирму в Лос-Анджелесе, торгуя драгоценностями из сундука, который Адам нашел на острове. Убив его, получили возможность безраздельно, открыто, законно
Борода косо лежала на груди, глаза были закрыты, словно Прайам спал… или собирался с силами.
— Но Адам не умер, — тихо молвил Эллери. — Вы с Хиллом просчитались. Он остался в живых. Никто, кроме него, не знает, как ему удалось уцелеть, выжить, вернуться в цивилизованный мир, где он жил с тех пор, чем занимался. Судя по собственному признанию в записке, посвятил остаток жизни поискам вас и Хилла. Двадцать с лишним лет разыскивал матросов, бросивших его умирать, — своих убийц, мистер Прайам. В деньгах он не нуждался, ему своих хватало… вообще никогда не думал о деньгах… Хотел лишь отомстить… как сказано в записке.
И вот он вас нашел.
Тон рассказчика полностью утратил мягкость.
— Хилл его обескуражил. С потрясением понял из первого предупреждения, что Адам, против всей вероятности, жив, осознал все последствия, и больное сердце не выдержало. По-моему, мистер Прайам, Хилл сильно от вас отличался. Несмотря на матросское прошлое, он со временем превратился в подобие добропорядочного гражданина. Возможно, он никогда и не был настоящим злодеем. Вы были заводилой в команде, не так ли? Может быть, он вообще не преступник, а лишь молчаливый свидетель, соблазненный
