– А тут жарковато, – заметил Соболев. – Нашим, похоже, задают перцу, если хаурваки забрались так глубоко в глубь Федерации. А вообще странно они действуют – десанты высаживают, корабли на абордаж берут… К чему бы это?
Ответить на такой вопрос не сумел бы и мудрейший из земных философов, даже находись он на борту «Рима».
– Бабник, сводку боя можешь выдать? – спросил Арагонес. – Кто одолевает? Двигатель отключи и держись поближе к обломкам «Немезиды». Глядишь, нас и не заметят. А то топлива маловато, чтобы в погонях участвовать.
– Принято, – сказал искусственный интеллект корабля. – Сбор информации займет от трех до пяти десятых мини-цикла.
Бабник не соврал – через десять минут над приборной панелью возникла сложная голограмма, расчерченная десятками цветных линий и украшенная сотнями сиреневых и белых звездочек.
Каждую секунду одна или две из них гасли.
– Понять бы еще, что это значит, укуси меня аллигатор, – пробурчал Гаррисон, хмуря густые брови.
– Корабли, траектории столкновения, поля искаженного пространства, – доложил Бабник. – С вероятностью семьдесят семь процентов верх одержит флот хаурваков. Бой продлится не более десятой части медиацикла.
– Вот черт! – Вильям потер ушибленное во время взрыва на «Немезиде» плечо. – А нам что делать?
– Выждать. Пока эта драка не закончится. А затем тихо-тихо улизнуть куда подальше, – сказал Арагонес.
– А потом?
– Ну, на Землю я не хочу лететь, даже если сама Святая Дева об этом попросит. – На лице уроженца Южной Америки появилась мерзкая ухмылка. – Нас там ждут, но никак не для того, чтобы обнять и наградить медалью…
– Присоединиться к нашим войскам, притворившись добровольцами из какой-нибудь дальней колонии? – предложил Соболев. – Так мы хотя бы сможем искупить свою вину… ну, за то, что….
– Один корабль и… – Вильям обвел взглядом пассажирскую палубу, – … полтора десятка бойцов ничего не решат там, где идут битвы таких масштабов. – И он кивнул в сторону голограммы.
Белых огоньков становилось все меньше, они отползали к темным шарам, обозначавшим планеты. Сиреневые уверенно теснили их, ловко маневрировали, выстраивались в штурмовые колонны.
Бабник не ошибся – участь системы Стеклополиса была предрешена.
– Обнаружены признаки активного сканирования, – сообщил искусственный интеллект корабля, и на одном из экранов появилось изображение боевого звездолета хаурваков – могучего, тяжелого, покрытого «щетиной» фазотронных пушек.
– Этого еще не хватало, – прошептал Вильям. – Если он решит, что мы достойны залпа, то наша смерть будет неизбежной.
– Зато быстрой, – добавил Арагонес.
Но сканер хаурваков, похоже, ввели в заблуждение обломки «Немезиды», рядом с которыми дрейфовал «Рим». Огромный корабль отвернул и пошел в ту сторону, где шел бой.
– Обошлось, – выдохнул Гаррисон. – Удача пока еще с нами.
– Жаль, что Ли не с нами, – Вильям поглядел в сторону сержанта, лежащего в одном из кресел.
Кровь из раны на груди перестала сочиться, а сама она затянулась, но признаков жизни маленький китаец не подавал. Лицо его оставалось бледным, и дыхания слышно не было.
– Ничего, очнется, – Арагонес с кряхтеньем выбрался из кресла, – и придумает, что нам дальше делать. А пока будем ждать.
И он заковылял в сторону санитарного блока.
Ждать пришлось долго, почти сутки по земному счету. Бой двух звездных армад продолжался все это время. Исполинские штурмовые мониторы и юркие истребители, уродливые таранные суда хаурваков и изящные крейсера превращались в облака обломков, тысячи разумных существ расставались с жизнью.
Пару раз звездолеты появились в том секторе космоса, где продолжал укрываться «Рим». Но оба раза не обратили на него внимания, посчитав выжженной дотла пустой оболочкой.
Вильям за это время успел выспаться, немного отойти от контузии и постоять на вахте. А вскоре после того, как она закончилась и уроженец Ливерпуля вылез из кресла командира, пришел в себя Ли.
– Ну вот, – сказал он, приподнявшись, – а я уже надеялся, что окажусь меж бессмертных старцев…
– А чем мы не старцы? – хмыкнул Арагонес. – Живем неведомо сколько, да и убить нас непросто.
– Их лики должны быть светлы и исполнены мудрости, а твоя хитрая и злостная рожа вызывает желание срочно дать деру. – Бывший сержант сел. – Так-так, а теперь живо рассказывайте, что происходит.
После того, как Ли обрисовали ситуацию, он надолго задумался, а потом сказал:
– Да, похоже, что поучаствовать в этой войне так, как хотелось бы, у нас не выйдет. Но я знаю способ не просто помочь нашим, а обеспечить им победу.
– Это какой же? – спросил Гаррисон.
– Агрессия хаурваков прекратится, если будет уничтожен ее источник. А именно – королева.
Кое-кто удивленно присвистнул, Арагонес принялся ожесточенно скрести затылок, точно норовил докопаться до мозгов, а Вильям ощутил пробежавший по спине холодок.
– Мы должны вернуться на Апион-Фарит? – уточнил Соболев.
– Нет, – покачал головой Ли. – Насколько я понимаю, королева сейчас вместе со своими воинами где-то в космосе. И если мы сумеем уничтожить ее корабль, то она погибнет, а вместе с ней – та идея, что заставляет хаурваков захватывать систему за системой, идти вперед, сметая все на пути.
– Но это же безумие… – сказал Вильям. – Звездолет королевы хорошо защищен, и вряд ли нам дадут подойти к нему. Кроме того, как мы узнаем, где именно он находится? Бои идут в целом секторе, а то и нескольких.
– Проблемы нужно решать по одной. – Ли поднял дрожащую руку. – Для начала – дайте мне пожрать, а потом займемся остальным…
К тому моменту, когда сержант утолил голод и жажду, бой в системе Стеклополиса закончился. Оставшиеся корабли хаурваков уничтожили последние очаги сопротивления на поверхности колонизированной планеты, развернулись и ушли в гиперпространство.
– Теперь ты как, ожил? – поинтересовался Соболев.
– Конечно. – Маленький китаец, двигаясь осторожно и медленно, перебрался в кресло перед приборной панелью. – Сначала нам нужно ликвидировать дефицит энергетических блоков. Бабник, сообщи, что у нас с запасами…
После доклада искусственного интеллекта корабля стало ясно, что «Рим» может рассчитывать лишь на один гиперпространственный прыжок, да и то довольно короткий.
