например промышляющие ночною порой разбойники или патрулирующие улицы стражники. Но вот что странно, сама Удача как будто покровительствует влюбленным парочкам, оберегая их от губительных встреч с лиходеями и просто подонками.
Патруль прошел мимо. Солдаты даже мельком не взглянули на шагавших под ручку и премило беседующих мужчину и женщину. А зря… ведь если бы они пригляделись повнимательнее, то сразу бы поняли, что последнюю пару часов оба «голубка» провели в делах, весьма далеких от любовных утех с романтическими воздыханиями. Подол платья женщины был разорван во многих местах, и из дыр не только просвечивала белая ткань нижних юбок, но и торчали небольшие обломки веток то ли куста, то ли дерева. На не прикрытой чепцом голове «вошедшей в самый сок» красавицы творилось невообразимое безобразие, которое даже в темноте никак нельзя было спутать с прической. Половина застежек на платье была оторвана. Волосы женщины были растрепаны, торчали в разные стороны, и между ними местами тоже застряли листья. На щеках и на лбу дамы красовалось несколько свежих царапин, левая сторона лица возле глаза слегка припухла, а из краешка нижней губы едва заметно сочилась кровь. Галантно ведущий ее под руку кавалер выглядел с первого взгляда куда лучше, но лишь потому, что усиленно прикрывал полами плаща переднюю часть своего дорогого наряда, скрывая от посторонних взоров довольно большую дыру с опаленными порохом краями и пропитанную кровью ткань. Оба спутника хоть неотрывно и глядели друг на друга, но в их взорах не было ни восхищения, ни умиления, да и разговор, который они тихо вели, никак не напоминал слащавое воркование влюбленных.
– Да перестаньте вы руку мою сжимать! Мне больно! Куда вы меня тащите, милостивый государь?! – почему-то боявшаяся привлечь внимание проходивших мимо стражников, Линора яростно возмущалась, но шепотом.
– Я не тащу, я лишь провожаю вас до дому, сударыня! Час поздний, по пути всякое может приключиться, всякий сброд может встретиться.
– Сброд мне уже встретился, это вы! И откуда мне знать, что ваши намерения чисты?! А вдруг вы затащите меня в подворотню и?..
– Я вас в подворотне и нашел, – невозмутимо опроверг смелое и далеко не лестное для мужского достоинства предположение спутницы Штелер, – для этого «и» совсем не стоило тащить вас куда-то силком, достаточно было остаться на месте и свершить то, в чем вы меня упрекаете. Не волнуйтесь, – усмехнулся моррон, – одну красавицу я уже похитил, а на вторую в моем возрасте и силушки-то не хватит…
– Ослабьте вашу хватку, мне больно, – видно принявшая приведенный аргумент всерьез, сменила тему упреков Линора, – гляньте, что вы и так со мной сотворили!
– Я?! – искренне удивился барон, все же немного ослабивший хватку. – Мне кажется, вы переоцениваете мои скромные заслуги. Я всего лишь ловил вас, когда вы весьма неудачно спрыгивали с дерева… Кто же вас просил потом еще дергаться?! Какой шаловливый бес нашептал на ваше прекрасное ушко, что нужно лезть обратно да еще дрыгать ногами как сумасшедшая?! Вполне естественно, что я вас немного не удержал…
– Не надо было руки распускать! Ловить – вовсе не значит за грудь пятернею хвататься! – надменно заявила дама и ткнула в бок барона острым локотком.
– Как получилось, так и поймал, – превозмогая боль и смех, ответил моррон. – К тому же вы мне так и не объяснили, зачем на дерево забрались.
– Так получилось, – раз в пятый, если не более, дала все тот же ответ наставница, но затем, решив, что не стоит долее скрытничать, осмелилась рассказать правду, естественно не упустив возможности обвинить в своем довольно банальном для ночной поры злоключении моррона. – Между прочим, как кавалер, хотя бы краем уха слышавший, что такое галантность, могли бы сразу догадаться проводить меня до дому. Я вышла из харчевни и отправилась домой, но тут впереди показалась компания. Молодые люди были довольно сильно пьяны, они направлялись в какой-то кабак и хотели силой затащить меня с собой. Я вырвалась и убежала, залезла на дерево. Они меня не нашли, потом появились вы…
– Ага, и это «потом» растянулось примерно на полчаса, – недоверчиво покачал головою барон.
– Что?! – удивленно вскинув брови, переспросила Линора.
– А то, сударыня, – пустился в разъяснение моррон, – что между охотой за вами подвыпившего молодняка и моим появлением прошло около получаса, если не более…
– Ну знаете ли, милостивый государь! Это уже переходит все границы! Вы осмеливаетесь в чем-то меня обвинять?! В вас нет ни капли такта, ни капли сочувствия! – возмутилась Линора и резким рывком выдернула свою руку из ладони спутника. – Как вы осмеливаетесь меня еще и допрашивать?! Разве непонятно, что я просто потеряла счет времени… Посмотрела бы я на вас, окажись вы, господин невежественный сухарь, на моем месте!
– Ну, на вашем месте мне никогда не бывать! За мной-то пьяная компания вряд ли погонится, – усмехнулся моррон, отметивший про себя, что хоть спутница и освободилась, но не помышляла от него бежать. – Я как-то не представляю интереса для пьяных молодчиков… разве что для морячков, но порт, к счастью, далече!
Шутка не удалась, поскольку предназначалась отнюдь не для нежных ушек чопорных наставниц юных благородных особ. Линора лишь презрительно хмыкнула и отвернулась от спутника, хотя и не ускорила шаг, чем ненавязчиво намекнула, что при сложившихся обстоятельствах она согласна и на такого бестактного, грубого провожатого, как он. Аугуст благоразумно принял новые условия игры и долее не докучал обидевшейся даме разговорами. Во-первых, по большому счету, говорить-то им было и не о чем, любая тема все равно свелась бы к упрекам, а во-вторых, Линора, сама того не подозревая, и так оказывала ему огромную услугу. Красавица думала, что это он сопровождает ее, хотя на самом деле она вела барона к дому, который он хотел найти.
Как и предполагал барон, они продвигались на северо-восток города и, довольно быстро обойдя с юга центральную его часть, вошли в квартал Пяти Торговых Постов. Наверняка до конечной точки путешествия оставалось совсем недалеко, когда наставница баронессы вновь заупрямилась и продемонстрировала во всей красе свой необузданный норов.
– Все, милостивый государь, дальше сопровождать меня не стоит, мы уже почти пришли, – гордо заявила красавица и, выразив благодарность всего лишь легким и даже немного оскорбительным кивком, быстро зацокала каблуками по мостовой, удаляясь от моррона вдоль освещенной фонарями улочки.
При иных обстоятельствах Штелер был бы куда настойчивей и напросился бы в провожатые до самой двери, точнее, ворот графского особняка, которого, кстати, поблизости не было видно. Однако, учитывая упрямство спутницы и имея некоторые подозрения насчет ее «случайного» пребывания на дереве, барон решил уступить требованию дамы.
Он сделал вид, что пошел прочь, а затем, незаметно перебравшись через ограду одного из домов, быстро вскарабкался по водостоку на крышу и, стараясь не тревожить сон горожан громыханием кованых каблуков по черепицам, отправился за красавицей следом. Продвигаться поверху оказалось довольно удобно и, как ни странно, вполне безопасно, поскольку дождя давненько не было и черепицы были нескользкими, а крыши оказались относительно пологими. К тому же из-за нехватки места стены и, соответственно, крыши домов в этой части города вплотную примыкали друг к дружке. Штелер не спускал с Линоры глаз, а она хоть несколько раз и оглядывалась, но так и не заподозрила, что навязчивый провожатый за ней до сих пор следит. Оставался барон невидимым и для патрулей, время от времени появляющихся на улочке. К счастью, стража пока не додумалась прохаживаться ночами по крышам, а бредущие по мостовой солдаты редко задирали головы вверх.
Наконец-то глазам моррона предстал и дом графа Норвеса, точнее, не дом, не особняк, а целое поместье, занимавшее почти всю северную окраину далеко не последнего по площади квартала в городе. Даже с крыши барон не разглядел наверняка великолепное здание – его заслоняла сплошная зеленая завеса из крон деревьев недопустимо большого по городским меркам парка. Только действительно очень богатый и влиятельный вельможа мог позволить себе подобную роскошь. Парк вокруг дворца самого герцога казался убогим садиком по сравнению с представшим глазам моррона зеленым великолепием. Естественно, массив величественных деревьев был отделен от города высокой оградой, и хоть бывший полковник и не увидел расхаживающих вдоль нее часовых, но не сомневался, что охранники графа Норвеса предприняли все меры предосторожности, чтобы воришки из города и иные злодеи не проникли в дом господина и не нарушили его покой. Наверняка по парку ночью разгуливали не кормленные несколько дней сторожевые псы
