Насчет трупов и «глушилок» у нее была своя версия: за этим стоит «сканер», но не сам, а опосредованно, через зомби. Убийца – Зойг.
Ликвидатором тот был опытным, жестоким и находчивым, эти его качества вызывали у Риммы уважение, но теперь он начал истреблять своих – так же эффективно и беспощадно, как раньше истреблял «индивидов, подлежащих ликвидации». После домберга что-то в нем дало трещину. Римма выяснила, что во время путешествия по «капиллярам», пока все маялись от безделья, он запросил на свой личный комп досье Поля Лагайма. Вроде обычное дело, врагов надо знать, но можно только гадать, как подействовало изучение этих материалов на свихнувшегося гинтийца, что у него там еще хрустнуло и сдвинулось в районе трещины. На тот момент, когда «сканер» оказался на корабле, Зойг уже созрел для зомбирования, так что мутант мгновенно взял его под контроль.
Кирч ни с кем не стала делиться подозрениями: пока на «Гиппогрифе» такие проблемы, Лорехауну будет не до того, чтобы преследовать Маршала. А «сканера» она уничтожит. Ее он зомбировать не сможет, она не слабачка.
Ходили слухи, что Лорехаун намерен вернуть «Подразделение Игрек» под крыло Галактической Ассамблеи. У бюрократов и хозяйственников, которые носа не высовывали с кораблей, может, и есть шанс туда вернуться, а что будет с полевыми агентами, с ликвидаторами? Их же отдадут под суд как преступников!
Дожидаться часа расплаты Римма не собиралась. Она уже нашла единомышленников: Энзо и еще двое верных ребят готовы отправиться вместе с ней на поиски Маршала. Один из них, Богур, взялся обеспечить машину для побега, а Римма побывала в Отделе мобильной связи, где проходила очередная инвентаризация, поболтала с девчонками и ушла оттуда с «торпедой» в кармане – разве она не была воровкой на Рубиконе?
«Торпеда» ей досталась первоклассная, на минутный импульс, с видеокамерой, а позывные Маршала на «Гиппогрифе» знал каждый.
Чтобы не схлопотать за неуставный внешний вид, Римма постирала и надела форму и в придачу вымыла голову. Она почти забыла, что волосы у нее соломенно-желтые, слегка вьющиеся – в сочетании с голубыми глазами, вздернутым носом и круглым румяным лицом впечатление такое, что впору застрелиться.
Зато она удостоилась похвалы самого Лорехауна – тот наведался в столовую для рядовых и младшего офицерского состава, демократично прогулялся по обеденному залу в сопровождении четверки дюжих телохранителей. Смех, да и только – даже представить невозможно, чтобы Маршал ходил по «Гиппогрифу» с охраной.
– «Салага»? – поинтересовался он добродушно, остановившись около Роберта, который изнывал над тарелкой едва начатого второго.
Тот вскочил, вытянулся по стойке «смирно» и браво отрапортовал, как положено по Уставу.
– Вот такого новобранца я люблю! – одобрил Лорехаун. – И голос какой, и рост гвардейский, и грудь колесом! Так держать, боец, приятного аппетита! И такого тоже люблю, – он показал на Кирч. – Эта девчоночка-«салага» росточком не вышла, а видно, что старательно служит, тянется за другими… Приятного аппетита, бойцы!
И двинулся дальше.
Римма сидела онемевшая, уничтоженная, пошевелиться не могла. Ее, младшего командира, ликвидатора с шестилетним стажем, приняли за «салагу», сравнили с рохлей Робертом… Чуть ли не в пример ей Роберта поставили! Маршал всех знал в лицо, всех помнил по именам, а этот, новоявленный, даже не разбирает, кто есть кто!
Когда Лорехаун со свитой ушел, над Робертом стали подшучивать – вечный штрафник, завсегдатай седьмого отсека, зато начальству приглянулся, а Римму кто-то сочувственно похлопал по плечу и посоветовал не брать в голову.
Пробормотав, что аппетита у него нет, аппетит нагуляется к вечеру, Роберт вывалил второе с тарелки в пластиковый пакетик, перелил во фляжку компот. Над этим тоже начали подшучивать – мол, «салага» собирается подкармливать роботов, которые шуруют в седьмом отсеке, чтобы поменьше мусорили, – а Римма встрепенулась: седьмой отсек? Он понесет еду в седьмой отсек? Роботы пюре с котлеткой не кушают, об этом знают даже «салаги»… Да ведь это еще один зомби!
Она вышла из столовой следом за стажером и посадила ему на комбинезон «жучок» (поскольку она подготовилась к побегу, в карманах у нее было полно всякой всячины). Зомби на корабле – это проблема Лорехауна, но Поля Лагайма надо ликвидировать. Если догадка Риммы верна, Роберт приведет ее прямо к своему хозяину.
А после она с верными ребятами разыщет Маршала, и они станут ядром новой Организации. Римма Кирч будет правой рукой Маршала, он поделится с ней своими сверхчеловеческими способностями, и они начнут борьбу… С кем?.. Ну, это второстепенный вопрос. Какие-нибудь враги у их организации будут.
Спросить про линзы Саймон не смел: вдруг Лиргисо их уничтожит, если узнает, насколько они ему дороги? Или уже уничтожил вместе со всем отснятым материалом…
Лиргисо выглядел угнетенным, ходил с жутковатым макияжем в черно-серых тонах, злые желтые глаза густо подведены – наверное, чтобы скрыть темные круги. Саймон понимал, чего он так страдает: без «сканера» у него доходы будут не те – ни рубиконского дерифла, ни других таких же лакомых кусков. А чертова «сканера» сцапали, скорее всего, ребята из «Конторы», так что лучше бы смириться и поискать замену, но попробуй об этом заикнись – лярнийский выродок сразу приходил в ярость и бил Саймона.
Удары по нервным узлам, следов после них не остается, только боль, такая же неописуемо мучительная, как эти картинки на стенах, изображающие омерзительных полулюдей-полумонстров, непонятно что вытворяющих друг с другом. Лярниец сказал, что стены он разрисовал собственноручно, чтобы скоротать время, пока яхта ползла по «капиллярам». Клисса от его творчества тошнило, но хуже всего было то, что Лиргисо никак не хотел примириться с непоправимым.
– …Этот несчастный незийский гуманист поделился с тобой кислородом, хотя знал, кто ты такой, а ты сломал его антиграв и украл у него «торпеду»! Зачем без всякой разумной причины обрекать на смерть того, кто был к тебе добр, вот что непостижимо… Ты кичишься своим прагматизмом, но ведь это прежде всего непрактично – и крайне гнусно!
Саймон съежился: за такими речами обычно следовали побои.
«А сам-то… Кто прикончил на Валгре твоего и моего бывшего шефа?»
Лиргисо напоминал ему политика-коррупционера, с искренним негодованием изобличающего других коррупционеров.
– Темнил ваш Поль, я и подстраховался… – начал он обреченно и невнятно оправдываться. – Дал мне эти баллоны за просто так, а за просто так ничего не делается, я и подумал – тут нечисто, и каждый бы на моем месте так подумал…
– Он тебя просто пожалел, – Лиргисо скривился, с досадой и легким презрением. – Саймон, да разве можно тебя жалеть, разве это не преступление?
– Вот и я подумал – псих он, – с тоской подхватил Клисс, – а от психа всего можно ждать, особенно в экстремальных условиях, как на Рузе. Помните, как он на Рубиконе в домберг сбежал? Чокнутый ведь, однозначно ненормальный…
Удар в солнечное сплетение. Прописанные во всех отвратительных деталях твари на стенах шевелились и ухмылялись, наблюдая, как Саймон корчится.
– Поль, конечно, сумасшедший, но не тебе судить о нем, – голос Лиргисо звучал ровно и холодно. – Ты всего лишь раб, не забывай об этом.
– Хорошо, я раб, только не надо больше, – сдавленно всхлипнул Саймон. – Мне больно…
– Мне тоже, – все тем же бесстрастным тоном бросил Лиргисо.
Он казался сникшим. Устало оперся о спинку кресла, длинные зеленые волосы занавешивают лицо. Саймон изо всех сил сдерживал стоны и боялся даже вздохнуть: он уже усвоил, что в таком состоянии Лиргисо вдвойне опасен, его подавленность в любой момент может смениться взрывом.
«Видно, убытки в уме подсчитывает – еще бы не горевал… А я должен спастись. Я же столько раз спасался… И узнать, что стало с линзами!»
Лиргисо оттолкнул кресло, оно откатилось к двери.
