- Это - бомба. Бросили бомбу. И все люди в порошок. Я читал: люди погибают, а дома целые.
Павла замутило, он сказал зло:
- Надо возвращаться в лагерь.
- Ой, смотрите, смотрите! - крикнула Аня, показывая на лес.
Солнце село. Как-то сразу стало темно. И лес засветился слабым, голубоватым сиянием. Им были пропитаны земля, стволы елей, воздух над острыми верхушками. Глина на дороге светилась. Дома в деревне стояли в холодном ореоле.
- Все! - одним горлом сказал Васька. - Все. Конец.
Рубаха на нем сияла. Он стал снимать ее - отскакивали пуговицы. Стащил - показалась голубая кожа. Дико посмотрел кругом, сказал: - Сволочь, сволочь! - и побежал вниз, к озеру. Споткнулся, упал, всхлипнул, побежал дальше - к голубой воде.
- Уедем отсюда. Паша - не молчи! - попросила Аня. Она подняла к глазам мерцающие пальцы.
- Сейчас, Аня, сейчас, - торопливо сказал Павел. Тоже побежал к озеру по белой траве.
Васька стоял по колено в воде, пригоршнями захватывал со дна песок, тер им руки, грудь, поднял голову:
- Не отходит, сволочь…
- Надо ехать, Вася, - сказал Павел. Аня что-то кричала от машины.
- Куда ехать? - прохрипел Васька. - Везде, везде - так! Руки до локтей у него были ободраны, из ссадин в ртутную воду сочилась светящаяся голубоватая кровь…
