моем вопросе. Ну-ка, признайтесь, так?
— Ну… пожалуй.
— Так что это было?
— Не могу вам сказать.
— Почему?
— Потому что с этим связано одно из обещаний, которое я дала своему отцу. Не надо говорить, что это глупо, я и так знаю… но я так часто нарушала обещания, которые давала отцу при его жизни, что после его смерти… я хотела бы выполнить их. — Она махнула рукой.
— Разбил вазу ваш отец?
— О нет!
— Разве обещание, которое вы ему дали, как-то затрагивает его? Оно должно защитить его от чего-то бесчестного или недостойного?
— Боже сохрани, нет!
— Это может бросить тень на его…
— Нет, ничего подобного. — Дора сделала нетерпеливый жест. — Я знаю, что это глупо, но я просто хочу сдержать обещания, которые ему давала, вот и все.
— Хорошо. — Фокс откинулся назад. — Прекрасно.
Два человека убиты, а возможно, и три, убийца же спокойно разгуливает на свободе, потому что вы хотите сдержать глупые обещания, которые вы дали своему отцу.
— Убийца? — Дора хихикнула. — Это нелепо!
— Отнюдь.
— Нет, нелепо.
— Ни в коем случае, говорю вам, я знаю больше вашего обо всем этом. Еще до того, как к вам прийти, я знал, что с разбитой вазой было что-то не так, иначе я бы не пришел. Прямо говорю вам, мисс Моубрей. Если вы будете продолжать держать свое обещание отцу, считайте, что вы покрываете убийцу.
— Но это не имеет ничего общего с убийством!
— Имеет.
— Это абсурд!
— Нет. — Фокс наклонился к ней. — Послушайте.
Призовите на помощь здравый смысл. Расскажите, что вам об этом известно. Если дело не в том, что я думаю, а это возможно, я забуду об этом. Если дело обстоит так, как я подозреваю, вы сами не захотите, чтобы я забыл об этом. Ведь верно?
— Верно, — с сомнением подтвердила Дора, — верно, если…
— Конечно же. Вот что мне уже известно. Однажды декабрьским вечером человек шестьдесят или семьдесят собрались на музыкальный вечер у миссис Помфрет.
В гостиной. В перерыве в желтую комнату подали напитки, а после концерта — легкие закуски. Пятицветная Мин стояла на низком столике в дальнем углу желтой комнаты. После того как многие, возможно все, гости ушли, а среди них были Диего, Бек и Адольф Кох, обнаружилось, что ваза разбита. Правильно?
— Да, — согласилась Дора. — Разве что не все гости ушли. Я, например, не ушла.
— Кто еще кроме вас?
— Десять или двенадцать человек.
— Помните, кто это был?
— Ну… — Дора поджала губы. — Миссис Бриско, Глиссингер, Барбини, Элани Харт. Я знаю, что она оставалась, потому что она была в другом конце комнаты с Перри, когда он обнаружил разбитую вазу…
— Перри Данхэм? Это он обнаружил разбитую вазу?
— Да. Остальные были около камина, когда Перри громко свистнул и подозвал мистера Помфрета. Затем Помфрет крикнул жене, и мы все пошли посмотреть, что случилось, и увидели на полу разбитую вдребезги вазу.
— И?
— Это все. Мистер Помфрет выглядел так, словно вот-вот заплачет, он не мог слова выговорить. Миссис Помфрет спросила, не видели ли мы, кто это сделал.
Мы сказали, что не видели, и разошлись.
— Но что в этом странного? — Фокс хмурился. — Что в этом показалось вам странным?
— Странность произошла не там.
— А где?
— Дома. Потом. Папа ушел раньше, чем кончился концерт, у него была назначена встреча, а потом, за ужином, прежде чем я рассказала ему о том, что случилось, он сказал, что, по его мнению, Помфрет наверняка из-за этой вазы вызвал полицию. Я спросила, откуда он знает, и он ответил, что когда он уходил, он собирался заглянуть в желтую комнату, чтобы выпить, для этого ему надо было пройти через переднюю, и там он увидел отражение Помфрета в большом зеркале. Он остановился — его удивило выражение лица Помфрета — и увидел у того в руке осколок вазы Мин. После этого он решил не задерживаться, потому что понимал, что Помфрет поднимет сейчас шум, и ушел.
— А Помфрет его не видел?
— Вероятно, нет.
У Фокса загорелись глаза.
— Значит, разбитую вазу обнаружили дважды, и разные люди.
Дора кивнула:
— Похоже, что так. Я сказала отцу, что он, должно быть, ошибся, ведь Помфрет ничего об этом не говорил, он стоял вместе с нами и спокойно разговаривал, когда его позвал Перри, и он был явно потрясен, когда увидел осколки вазы на полу, но папа уверял, что он совершенно точно видел в руке Помфрета осколок с желтым драконом. Позднее он попросил меня дать ему обещание никому об этом не говорить, и я выполнила обещание. Он сказал, что нам вполне хватает фокусов в собственной жизни и ни к чему разгадывать фокусы в жизни других людей.
Дора закусила губу.
— Он был умный человек… и очень добрый, очень.
Но он никогда не любил мистера Помфрета.
— У него были какие-нибудь идеи, что это был за фокус?
— Не думаю. Но если бы даже были, он мне не сказал бы.
— А позднее он когда-нибудь вспоминал об этой вазе?
— Не помню. Нет, не вспоминал.
— Помфрет был один, когда его видел ваш отец?
— Скорее всего. Концерт ведь еще шел.
— Сколько времени прошло с этого момента до того, как Перри Данхэм обнаружил вазу на полу?
— О-о… — Дора подумала. — Полчаса или, может быть, немного больше.
— Хорошо. — Фокс откинулся назад, хмуро посмотрел на клавиатуру рояля, подергал себя за мочку уха. — Полагаю, это больше того, на что я имел право рассчитывать, но, разумеется, немного, поскольку доказательств нет, особенно учитывая, что ваш отец… скончался.
— Вы сказали, — напомнила ему Дора, — что, если это не будет то, о чем вы думали…
— Но это как раз то самое…
Она продолжила скептически:
— Чего вы ожидали?
— Именно. Не в деталях, конечно, а в общих чертах. Первое действие комедии, которая обернулась затем ужасной трагедией. Я знаю это, потому что видел лицо Яна Тьюсара, когда он пытался играть в понедельник вечером.
Дора содрогнулась.
— Я забываю об этом. Когда могу.
— А я нет, — мрачно сказал Фокс, поднимаясь. — Вам пока придется поверить мне на слово, что вы не пожалеете о том, что нарушили обещание отцу. Если вы давали и другие обещания, держите их. Это
