– Я не собираюсь терпеть этот ор, – отрезала женщина.
– Тогда набирай питоцин, подгоним это чертово существо. – Он наклонился и ввел затянутые в резину пальцы в промежность Молли.
– Пусти… те… меня! – выдохнула она, ее голос потонул в накатившей волне боли.
Пальцы мужчины усилили ее мучения, Молли закрыла глаза, слезы потекли по лицу.
– Шейка полностью раскрылась, – доложил мужчина. – Уже на подходе.
Подавшись вперед, Молли страдальчески закряхтела.
– Отлично, она рожает. Давай, детка, давай. Тужься!
– Пошел ты на хер, – выдавила Молли.
– Тужься, зараза, или достанем другим путем!
– Да пошли вы на хер! Гады! Сволочи!
Женщина с размаху двинула Молли по лицу, голова девушки откинулась в сторону. Некоторое время она молча приходила в себя – щека горела, перед глазами стояла чернота. Боль от схватки утихла. Молли почувствовала, как у нее между ног полилось, закапало на бумажную подстилку. В глазах постепенно прояснилось, Молли снова посмотрела на мужчину. Она поняла, что видит в его лице – ожидание. Нетерпение.
«Они хотят отобрать моего ребенка».
– Добавь питоцин, – велел мужчина. – Давай заканчивать.
Женщина сдвинула полозок капельницы, и Молли почти сразу почувствовала, как начинается следующая схватка; на этот раз она нарастала с такой скоростью и силой, что ее стремительность поразила Молли. Изогнувшись так, что голова поднялась над столом, а подбородок уперся в грудь, Молли стала тужиться. Кровь выплескивалась из промежности и брызгала на подстилку.
– Тужься. Давай, тужься, – командовала женщина.
Боль взвилась до невыносимости. Молли сделала глубокий вдох и снова напряглась. В глазах почернело. Новый очаг боли взорвался и запылал в голове. Она услышала собственный крик, но звук показался ей незнакомым, похожим на вопль умирающего зверя.
– Вот он! Давай же, давай! – воскликнул мужчина.
Молли последний раз напряглась и внезапно ощутила уже иную боль – боль разрываемой плоти. Затем, к счастью, все кончилось.
Вся мокрая и ослабевшая, Молли не могла ни шевелиться, ни разговаривать. Возможно, она даже заснула – сама не могла толком понять. Знала только, что через некоторое время комната вновь ожила. Послышался плеск воды, звякнула металлическая дверца шкафа. Огромным усилием ей все же удалось разлепить веки.
Сначала она ничего не увидела из-за слепящего света ламп над головой. Затем вгляделась в неясный силуэт мужчины, стоявшего рядом и что-то державшего в руках.
У него были волосы – жесткие черные клочки, слипшиеся от крови. Оно было розовым и бесформенным, этакий оковалок на прилавке мясника. Оно двигалось. Сначала мелкая дрожь, затем яростные конвульсии, комок плоти содрогался в руках мужчины, ощетинившись, словно испуганный кот.
– Примитивная мышечная деятельность, – заметил мужчина. – И у нас по-прежнему появляются недоразвитые фолликулярные и дентальные структуры. И от отростков тоже пока не удалось избавиться.
– Ванна с раствором готова.
– В соседней комнате все готово?
– Пациент на столе. Нужен только материал.
– Дай-ка, я его взвешу.
Мужчина поднялся и положил розовый комок на весы, стоявшие недалеко от Молли.
Она поглядела на существо. И поймала взгляд одного-единственного бездушного глаза, лишенного века.
Ее крик взорвался сотней пронзительных эхо. Она кричала снова и снова, и от собственного крика ее охватывал все больший ужас.
– Надо заткнуть ее, – всполошилась женщина. – Пациент может услышать.
Мужчина закрыл рот и нос Молли резиновой маской и пустил газ. Резким движением она отдернула голову. Он схватил ее за подбородок, пытаясь заставить лежать неподвижно и вдыхать едкую струю. Но Молли, словно запуганный зверек, схватила его мизинец зубами и резко сжала челюсти. Мужчина вскрикнул.
Удар в висок был такой силы, будто в ее голове произошла сразу сотня взрывов.
– Ах ты, долбаная сука! – гаркнул мужчина.
– Боже мой, твой палец…
– Шприц! Давай сюда шприц!
– И что?
– Калий. Введи его прямо сейчас.
Молли медленно открыла глаза и увидела возле себя женщину со шприцем в руках. Она видела, как та
