– Охрана ворот, – коротко ответил другой голос. – Посыльные.
– Еще кто-нибудь?
– Не знаю, – пропыхтела Вербена. – Пока мы за ним бежали, проехало штук пять автомобилей. В парке я никого не видела.
– А я видела вдали парочку, – сообщила еще одна доктор Дюрона. – Вдалеке, по ту сторону озера. Они на нас смотрели, но сомневаюсь, чтобы что-то разглядели.
– Да уж, посмотреть было на что…
– А что случилось на этот раз, Вербена? – устало спросила седовласая доктор Дюрона. Она прошаркала поближе и уставилась на него, тяжело опираясь на резную палку. Похоже, это не для форсу. Все ее слушались. Может, это и есть таинственная Лилли?
– Я ввела ему дозу суперпентотала, – сдержанно доложила Вербена, – чтобы попробовать включить память. Иногда криооживленным это помогает. Но у него началась реакция. Подскочило давление, накатила паранойя, и он кинулся бежать, словно борзая. Мы не могли его догнать, пока он сам не свалился в парке.
Боль немного отступила, и он заметил, что Вербена все еще не отдышалась.
Старая доктор Дюрона хмыкнула:
– И как суперпентотал, помог?
Вербена неуверенно сказала:
– Кое-что странное он вспомнил. Мне надо поговорить с Лилли.
– Да, да и как можно скорее, – согласилась старая доктор Дюрона (значит, все-таки не Лилли). – Я…
Но тут его попытки говорить, заикание и дрожь вызвали конвульсии. Мир рассыпался на тысячи осколков. Очнувшись, он увидел, что две женщины удерживают его на постели, Вербена склонилась над ним, давая какие-то указания, а остальные Дюроны расходятся кто куда.
– Приду, как только смогу, – с отчаянием бросила через плечо Вербена. – Сейчас его оставить нельзя.
Старая Дюрона кивнула и ушла. Вербена отстранила поданный кем-то инъектор с противосудорожным средством.
– Запишите в его истории: этому человеку не вводить ничего, предварительно не проверив реакцию.
Она отослала почти всех помощников, и в палате стало темно, тихо и тепло. Постепенно дыхание выровнялось, но его все еще подташнивало.
– Извини, – сказала она, – я не думала, что суперпентотал приведет к такому.
Он попытался сказать: «Ты не виновата», но дар речи снова покинул его.
– И-и-йа. Делал. Плохо?
Она слишком долго не отвечала, а потом наконец сказала:
– Может, все обойдется.
Через два часа за ним пришли с антигравитационной платформой и перевели из палаты.
– К нам поступают новые больные, – невозмутимо сообщила доктор Астра с короткой стрижкой. – Им нужна твоя палата.
Ложь? Полуправда?
Больше всего его озадачило то, куда они его перевели. Ему виделись запертые камеры, а вместо этого его подняли в грузовом лифте и уложили на раскладушку в личных комнатах Вербены. В коридоре целый ряд одинаковых дверей – видимо, на этом этаже жилые помещения Дюрон. Вербене были отведены гостиная (она же кабинет), спальня и ванная комната. Он ощущал себя не столько узником, сколько собачонкой, которую тайком поселили в женском общежитии. Хотя он заметил еще один мужской вариант доктора Дюроны, мужчину лет тридцати. Доктор Астра назвала его Ястребом. Цветы и птицы. В этой бетонной клетке все – цветы и птицы.
Еще чуть позже какая-то юная Дюрона принесла ему поднос с обедом, и он поел вместе с Вербеной за небольшим столиком, наблюдая, как за окном опускаются сумерки. Надо полагать, в его статусе пациента- пленного изменений не произошло, но было приятно выбраться из больничной палаты, освободиться от датчиков и грозного медицинского оборудования. И заниматься чем-то столь прозаическим, как обед с подругой.
Когда они поели, он обследовал гостиную.
– Можно посмотреть ваши вещи?
– Пожалуйста. Если у тебя что-то сработает, дай мне знать.
Она по-прежнему ничего не говорила о нем самом, но по крайней мере была готова говорить о себе. Во время разговора его внутреннее видение мира вдруг изменилось. «Почему у меня в голове сидят карты п- в-туннелей?» Может, его восстановление пойдет по трудному пути: сначала он узнает все, что есть во Вселенной, а то, что останется, дырка в форме карлика, методом исключения станет им. Пугающая перспектива.
Он посмотрел сквозь стекло на чуть заметное сияние, повисшее в воздухе, – словно тонкая золотая пыль. Теперь он опознал силовое поле – шаг вперед по сравнению с первым столкновением. Силовой экран был военного образца. Непроницаем ни для чего, начиная с вирусов и молекул газа и кончая… чем? Конечно, снарядами и плазменным огнем. Где-то поблизости должен находиться мощнейший генератор. Защита была явно позднейшей добавкой – первоначальная архитектура на силовой экран не рассчитана. За этим что-то кроется…
– Так мы и правда на Архипелаге Джексона? – спросил он.
– Да. О чем тебе это говорит?
– Опасность. Что-то нехорошее. А это что за место?
– Клиника Дюрона.
– Да, так? Чем занимаетесь? Почему я тут?
– Мы – личная клиника дома Фелл. Выполняем то, что им необходимо.
– Дом Фелл. Оружие. – Ассоциация пришла автоматически. Он обвиняюще добавил: – Биологическое оружие.
– Иногда, – признала она. – И биологическая защита тоже.
Может, он солдат дома Фелл? Или взятый в плен вражеский солдат? Но какая армия возьмет в солдаты карлика-полукалеку?
– Это дом Фелл велел меня сделать?
– Нет.
– Почему я здесь?
– Для нас это тоже загадка. Тебя прислали замороженным в криокамере. Все говорило о том, что подготавливали тебя в страшной спешке. Камера была в ящике, который пришел простой почтой, без обратного адреса. Мы надеялись, что, если мы тебя оживим, ты сможешь нам сказать.
– Тут что-то еще.
– Да, – честно призналась она.
– Но мне не скажете.
– Пока нет.
– А что будет, если я отсюда уйду?
Она явно испугалась:
– Пожалуйста, не надо. Тебя могут убить.
– Снова.
– Снова, – кивнула она.
– Кто?
– Это… зависит от того, кто ты такой.
Тут он сменил тему разговора, но потом еще три раза снова к ней возвращался, надеясь, что Вербена невольно проговорится. Вконец измучившись, он решил прекратить попытки, но даже в постели еще долго лежал без сна, терзая проблему, как хищник добычу. Но все это только окончательно заморозило ему мозги.
