Через секунду на экране возникло знакомое лицо евразийца. Связисты выдали самый крупный план. Ботари уже успел проснуться, вскочить и занять пост у дверей, не издав при этом ни звука. С момента конфликта у тюремной секции они с дочерью почти не разговаривали – впрочем, как и до того.
– О, капитан Танг! Рад видеть вас снова.
Майлз почувствовал, что «Триумф» слегка завибрировал, отходя от причала.
– Я тоже, – усмехнулся своей вечно свирепой улыбкой Танг. – Меня вот что интересует, сынок, – предложение работы, которое ты мне делал, все еще в силе?
Два катера, состыковавшиеся в открытом космосе, напоминали не то огромный сандвич, не то пару рыб-прилипал, по оплошности приклеившихся друг к другу. Здесь, на равном удалении от своих кораблей, два командира встретились с глазу на глаз. Кроме них, на борту катеров находились лишь Ботари и пилот Танга, но звуконепроницаемые переборки гарантировали капитанам конфиденциальность беседы.
– …мои подчиненные – надежные ребята, – закончил Танг, – и я готов их передать в ваше распоряжение. Вместе с собой.
– Но вы же понимаете, – учтиво проговорил Майлз, – как это все должно выглядеть с моей точки зрения: у вас появится идеальная возможность захватить свой бывший корабль, нанести удар мне в спину когда будет удобно. Где доказательства, что вы не троянский конь?
Танг вздохнул:
– У меня единственный способ. Помните, как вы доказали, что тот наш завтрак не был отравлен? В процессе еды.
– Хм.
Майлз подтянул себя поближе к креслу – ему казалось, что таким образом в невесомости создается иллюзия верха и низа, а это, в свою очередь, помогает мыслям течь в нужном направлении, – и предложил Тангу пакет прохладительного напитка. Сам он отпил совсем немного – его несчастный желудок уже давно протестовал против нулевой гравитации.
– Вы, конечно, понимаете, что я не могу вернуть «Триумф». Единственное, что я в состоянии предложить на данный момент, – захваченный нами пеллианский корабль. Да еще, может быть, должность начштаба.
– Я понимаю.
– И к тому же вам придется работать бок о бок с Торном и Осоном и забыть старые трения.
Это условие Танг принял с гораздо меньшей готовностью, но все же, помолчав, ответил:
– Если необходимо, я согласен даже на это.
Он ловко отпил из парящего в воздухе пакета. Вот что значит опыт, с завистью подумал Майлз.
– Кроме того, оплата пока осуществляется только в фелицианских миллифенигах… Вы знаете, что это такое?
– Нет, но, принимая во внимание нынешнее положение на фронтах, это что-то вроде ярко раскрашенной туалетной бумаги.
– Фактически так и есть, – поморщился Майлз. – Послушайте, капитан. Потратив уйму усилий на то, чтобы сбежать из плена, вы две недели спустя тратите не меньшие усилия, чтобы вернуться и воевать за проигравших. Понимая, что я не верну вам корабль, что выплаты по контракту по меньшей мере проблематичны. Объясните мне, почему? Ведь не из-за моего же неотразимого личного обаяния?
– Ну, во-первых, бежать отсюда не стоило таких уж больших усилий, – заметил Танг. – Эта восхитительная молодая леди – не забыть бы поцеловать ей руку – просто выпустила меня.
– Эта «восхитительная молодая леди», как вы изволили ее назвать, для вас отныне – командор Элен Ботари. А принимая во внимание то, чем вы ей обязаны, вам следует не целовать ей руку, а отдавать честь, – отрезал Майлз. Ледяной тон этой отповеди удивил его самого, и, чтобы скрыть замешательство, он жадно припал к пакету с соком.
Танг с улыбкой приподнял брови:
– Понимаю…
Майлз не без усилий вернулся к основной теме разговора.
– И все-таки почему? – настойчиво повторил он.
Улыбка исчезла с лица капитана.
– Потому что в пределах блокадного кольца ваше соединение – единственная сила, которая может воткнуть иголку в задницу Оссера.
– Чем же он вам так насолил?
Злоба капитана вряд ли была наигранной.
– Он нарушил условия контракта. Согласно им, в случае потери моего корабля в бою он обязан был предоставить мне новый.
Майлз кивнул, ожидая продолжения. Танг понизил голос, словно кто-то мог их услышать:
– Да, командующий вправе наказать меня за мои промахи. Но унижать перед подчиненными!.. – судорожно сжав кулаки, он замолчал.
Воображение Майлза с легкостью дорисовало картину. Адмирал Оссер, взбешенный неожиданным поражением после длившейся целый год вереницы побед, наорал на Танга, который и без того чувствовал себя не лучшим образом. Глупо. Дальновидному командиру следовало бы знать, что уязвленное самолюбие легко обратить в сокрушительную ненависть к врагу. Но в целом ситуация представлялась вполне правдоподобной.
– И вот вы пришли ко мне. Со всеми офицерами, вы говорите? И с пилотом?
«Боже мой, – вдруг осенило Майлза, – ведь это шанс! Снова удрать на его корабле – и от пеллиан, и от фелициан, и от оссеровцев, и от новоявленных дендарийцев, черт бы их побрал…»
– Все со мной. Кроме офицера связи, естественно.
– Что в этом естественного?
– Ах, да вы же о нем ничего не знаете… Он агент какого-то правительства, его обязанность – надзор за оссеровским флотом изнутри. Ему, я думаю, хотелось присоединиться к нам – ведь мы неплохо притерлись друг к другу за шесть лет совместной службы, – но куда денешься от основных обязанностей. Он попросил извиниться за него.
Майлз озадаченно заморгал:
– И что, подобные люди у вас – обычное явление?
– Разумеется. Они разбросаны по всем соединениям наемников, – он пристально посмотрел на Майлза. – А у вас разве не было агентов? Большинство капитанов, правда, вышвыривают их прочь, как только выясняется, кто они такие. Но мне эти люди нравятся. Великолепно подготовлены и надежнее большинства других – если, конечно, вас не угораздит воевать с их планетой. Доведись мне («Боже упаси!») воевать с Барраяром или с кем-нибудь из их союзников – хотя вообще-то они предпочитают не обременять себя союзами, – тогда я, конечно, в первую очередь избавился бы от этого парня.
«Неужели меня раскусили? – ужаснулся Майлз. – Если тот связист был агентом капитана Иллиана, то почти наверняка. Интересно, какие выводы он сделал? Во всяком случае, с надеждами скрыть все от отца можно распрощаться».
Он почувствовал, как выпитый сок неудержимо расползается по верхней стенке желудка. Чертова невесомость. Нет, пора завязывать с этим питьем. Не хватало еще, чтобы все узнали, что вдобавок к своим явным физическим недостаткам адмирал наемников страдает космическим вариантом морской болезни. Сколько фатальных решений было принято командирами в минуты телесной немощи! История об этом, к сожалению, умалчивает…
– Что ж, капитан, – сказал Майлз, подавая собеседнику руку, – я принимаю вас на службу.
– Я рад, адмирал Нейсмит. Так я теперь должен вас называть, если не ошибаюсь?
Майлз скорчил ироническую гримасу.
– Вроде того.
Танг усмехнулся уголком рта:
– С удовольствием послужу тебе, сынок.
Когда он ушел, Майлз задумчиво уставился на заблудившуюся в невесомости здоровенную каплю сока. Потом протянул руку и поймал ее в кулак. Жидкий шар тут же рассыпался на сотни малиновых капелек,
