– Нет никакой необходимости спрашивать его. Мы не на Барраяре, и никогда туда не вернемся…
– Благодаря этому маленький кусочек Барраяра навсегда останется с нами, – нежно возразил Баз. – Как глоток воздуха с родной планеты… Бог свидетель, я не в состоянии дать тебе многого из того, о чем мечтал твой отец, но та небольшая часть его воли, которую я могу исполнить, должна быть выполнена.
В ответ она издала не то стон, не то злобное рычание. Каждое упоминание о Ботари в последнее время действовало на нее, как удар в солнечное сплетение.
Наконец они поднялись на смотровую палубу: Элен первая, Баз чуть позади. На его лице мелькнула с трудом сдерживаемая торжествующая улыбка. Элен тоже улыбнулась, но одними губами.
– Медитируешь? – небрежно спросила она Майлза. – Или, как обычно, просто глядишь в окно и грызешь ногти?
Он резко поднялся (кушетка, булькнув, приняла прежнюю форму) и ответил ей в тон:
– Как же так, я ведь просил часовых не пускать сюда зевак. Так хотелось подремать часок-другой…
Улыбка База сделалась еще шире.
– Милорд, поскольку у Элен не осталось родственников, вы теперь ее опекун, не так ли?
– Очевидно, да. Честно говоря, у меня пока не было времени для обдумывания этого вопроса…
Майлз невольно поежился – ему откровенно не нравился оборот, который принимал разговор. К чему они клонят?
– Прекрасно. В таком случае, я официально прошу у вас, как у опекуна, руки этой девушки…
Как же хотелось Майлзу врезать ботинком по этим идиотски оскаленным зубам!
– …а поскольку вы одновременно являетесь моим сюзереном, я прошу у вас разрешения на брак, чтобы… постойте, как же там… А, вот: «дабы мой сын достойно служил вам, милорд», – выдал Баз свою интерпретацию официальной формулировки.
«У тебя не будет никаких сыновей, потому что я отрежу тебе яйца, вонючий ворюга, предатель поганый…»
Эти слова вихрем пронеслись у него в голове, но отразились лишь в кисловатой усмешке.
– Я понимаю вашу просьбу, – медленно произнес Майлз, – но есть некоторые трудности.
Он лихорадочно искал какие-нибудь аргументы, чтобы прикрыть ими свою ревность и ненависть.
– Во-первых, Элен еще совсем молода… – наткнувшись на ее испепеляющий взгляд, Майлз осекся – он явно взял не в ту сторону.
– Но самое главное, – поправился он, – самое главное, я дал слово сержанту Ботари, что в случае его смерти исполню три самых заветных его желания, а именно: похороню его на Барраяре; позабочусь, чтобы Элен была помолвлена и обвенчана с соблюдением всех формальностей; и последнее – прослежу, чтобы мужем ее стал достойный офицер императорской армии Барраяра. Вы хотите, чтобы я нарушил клятву?
У База был такой вид, словно ему не хватает воздуха, и он не сразу нашел в себе силы ответить.
– Но я… Разве я не присягал вам? Это же все равно, что быть офицером императорской армии. Да и сам сержант Ботари присягал вам в качестве оруженосца. Или вы недовольны моей службой? Где я допустил промашку, милорд, скажите, я исправлю!
Бедняга совершенно растерялся.
– Вы не допустили никаких промашек, – у Майлза хватило совести признать очевидное. – Но ведь вы служите мне всего три месяца. Слишком короткий срок, хотя кажется, что прошла целая вечность. Столько было всего… – Майлз опять замолчал.
Он чувствовал себя не просто калекой, а безногим – горящий ненавистью взгляд девушки отрубил ему ноги по колено. До каких же пор ему суждено становиться все мельче и мельче в ее глазах?!
– И вообще – все это так неожиданно… – беспомощно пробормотал он.
Звонкий голос Элен вдруг превратился в жуткое утробное клокотанье:
– Как ты смеешь… – Она задохнулась от ярости, но, переведя дыхание, заговорила вновь: – Ты думаешь, что имеешь на меня какие-то права?! Я не была его рабыней, и тебе не принадлежу! С-с-собака на сене!
Баз осторожно взял ее за руку, пытаясь принять на себя волны ярости, готовой смести Майлза.
– Элен, может, нам не стоит пока поднимать этот вопрос? Может, лучше как-нибудь потом?
– Я желаю поговорить с милордом один на один, – отрезала она, усилием воли вернув своему голосу спокойный тембр. – Встретимся внизу. Я подойду через минуту.
Майлз кивком головы указал Джезеку на пандус.
– Ну… раз так – хорошо. – Баз медленно пошел к выходу, пару раз беспокойно оглянувшись. Словно повинуясь молчаливому соглашению, они подождали, пока стихнет звук его шагов. Когда Элен опять заговорила, в ее глазах не было ни ярости, ни возмущения – только мольба.
– Неужели ты не понимаешь?! Это же мой единственный шанс сбежать от всего. Начать жизнь заново – другим, незапятнанным человеком. Где-нибудь далеко, где меня никто не знает. Чем дальше, тем лучше.
Майлз досадливо покачал головой. Он готов был упасть перед ней на колени, если бы это могло что- нибудь изменить.
– А как ты не можешь понять, что такое для меня расстаться с тобой?! Ведь ты – наши горы и озеро, в тебе наши общие воспоминания. Когда ты со мной, я дома, куда бы меня ни занесло.
– Будь Барраяр моей правой рукой, я не задумываясь взяла бы плазменный пистолет и отсекла ее… Ведь твои отец и мать знали все об этом человеке. Знали – и тем не менее укрывали от справедливого наказания. Кто же тогда они сами?
– Сержант служил верой и правдой до самого конца. Ты стала для него искуплением.
– …принесенным в жертву за его грехи – так, что ли? А мне что прикажешь делать? Постараться превратиться в образцовую барраярскую деву и остаток жизни провести в поисках магических заклинаний, дарующих прощение? Этого он хотел, дьявол его побери?!
– Ты не жертва. Ты, скорее, алтарь… – попытался возразить он.
– Чушь! – Она заметалась по палубе, словно леопард, посаженный на короткую цепь. Все ее душевные раны открылись и кровоточили. Ах, как хотел бы он их излечить!
– Пойми же, – страстно заговорил Майлз, – со мной тебе будет лучше. Все равно, что бы мы ни делали, сержант останется в нас. Ты, как и я, не сможешь от него убежать. Он станет стеклом, через которое тебе придется смотреть на все, что будет тебя окружать… Я знаю это слишком хорошо – мой отец тоже преследовал меня всюду…
Элен вздрогнула и отпрянула от него.
– Мне тошно тебя слушать, – тихо призналась она.
Она еще не успела уйти, как пожаловал Айвен Форпатрил. В другое время Майлз смеялся бы до упаду, глядя, как они огибают друг друга на узком пандусе – словно два корабля, опасающиеся столкнуться при заходе на посадку. В момент наибольшего сближения Айвен не выдержал и инстинктивно, жестом футболиста, прикрыл свой пах. Элен усмехнулась уголком рта и с подчеркнутой вежливостью наклонила голову. «Вот и конец мечтам защищать ее от грязных посягательств Айвена, – подумал Майлз. – Она прекрасно обходится и без твоих рыцарских услуг».
Вздохнув, кузен присел рядом с ним.
– От капитана Димира по-прежнему никаких вестей?
– Никаких. Ты уверен, что он отправился именно на Тау Верде? Может, он внезапно получил другой приказ? Как сверхскоростной курьер может опоздать на две недели?
– О Боже, – понурился Айвен. – Чувствую, меня ждут большие неприятности.
– Я в этом не уверен, – задумчиво произнес Майлз. – Первоначальный приказ был найти меня, и ты, кстати сказать, единственный человек, который его выполнил. Объясним все моему отцу, и он, в случае чего, снимет тебя с крючка.
– Ты что, думаешь, граф Форкосиган возьмет меня под крылышко как племянника? Не надейся – он никогда никому не потакает.
Айвен взглянул на россыпь дендарийских кораблей:
– Впечатляет, да?
Майлз сделал вид, что не понимает двусмысленности этого замечания.
– В самом деле? Так, может, подпишешь контракт?
