подхватить и бесшумно опустить на землю Нурдову ношу оказалось еще сложнее: для предохранения от воды тюк был щедро вымазан жиром, и тугая скользкая кожа будто нарочно вывертывалась из пальцев. А когда Леф кое-как управился со своим морочливым занятием, ему послышался негромкий, но очень характерный звук – что-то среднее между скрипом и посвистом. Так звучит выскальзывающий из ножен клинок. И тотчас же Нурд проговорил:
– Ждите, я скоро.
– Ты куда это? – обжег Торк Лефово ухо встревоженным шепотом.
– Пойду, гляну наружу.
– Зачем? – Леф досадливо отстранился от навалившегося на плечо охотника. – То сам кричал: «Скорее! Скорее!», а теперь… Сказано же: мы вошли без помех. Мне не веришь – Гуфу спроси…
– Пора бы тебе понять, что выйти часто оказывается куда трудней, чем войти, – проворчал Нурд. – Ждите. И не зажигайте огня.
Ждать пришлось недолго, только они не сразу поняли, чего именно дожидались. Впереди послышался какой-то неясный шумок, что-то скребануло, будто железом по камню, и вдруг перехваченный голос Витязя выговорил досадливо:
– Не вздумай баловаться с мечом, Леф! Я это, я!
Леф отдернул пальцы от рукояти, словно бы та внезапно оборотилась раскаленным углем. Собственно, дергаться с таким испугом вовсе не стоило – в подобном положении, услыхав непонятные звуки, вовсе не зазорно схватиться за меч и вовсе не странно, что Нурд это самое хватание разглядел. Все-таки неладно, ох неладно с тобой, почти виртуоз и Нынешний Витязь! От пустяков дергаешься, под капание с потолка цепенеешь, будто ученый скорпион под высвистывание базарного заклинателя… Не обернулось бы сегодня бедой твое дерганье!
А Нурд опять исчез. Не объяснил ничего, сказал только: «Еще чуть подождите». Причем, если до сих пор сам говорил полушепотом и на других шикал, то эти слова произнес так, будто средь бела дня на чьем- нибудь огороде брюкву хвалил. Значит, опасаться уже нечего.
Вернулся Нурд куда быстрее, чем в первый раз. Громыхнув какой-то тяжестью за первым из поворотов, он опять-таки довольно громко сказал:
– Леф, возьми мой тюк и иди сюда – поможешь надеть. Кто-нибудь, зажгите лучину. Только подальше от Лефа и Торка, а то еще грохнет прежде срока… Осторожней, Леф, – там мертвые под ногами.
Предупреждение слегка запоздало – парень уже споткнулся обо что-то лязгнувшее, выронил тюк и упал на него сверху. Позади вспыхнула лучина, при свете которой на полу действительно обнаружился неподвижный бронный послушник. За поворотом валялся еще один.
Ради сбережения драгоценного времени Нурд не стал ждать Лефовых вопросов. Пока однорукий парень не слишком-то ловко помогал ему управиться со строптивым грузом, Витязь по собственной воле объяснял ему, что к чему:
– Во Мглу вы с Гуфой ушли без помехи потому, что серые были напуганы странными исчадиями и удрали из Ущелья. Потом исчадия перестали рождаться, и Истовые поняли: надо спешить. Мало ли чего еще ждать от Бездонной! Может, выскочит большое исчадие, страшное. Или бешеный. Кстати сказать, они могли догадаться, что гремучие шары – это чьи-то послания. Невесть чьи невесть кому. А если так – тем более надо спешить. Все непонятное опасно, а Истовым сейчас очень нужна удача. Вот… А впустили вас потому, что все-таки поопасались связаться. Кто-то мог отбиться, удрать или (самая малая беда) поднять шум; мы, не дождавшись, могли бы засуетиться и до поры наткнуться на поджигателей (снова не шибко удачно – от нас бы избавились, но не вышло бы задуманного действа).
– Да чего им это действо уж так надобно? – промямлил Леф (очень невнятно промямлил, поскольку именно в это мгновение затягивал ременной узел зубами).
– Как – чего? Они попросили Мглу – она сделала. Сделала точно как и когда попросили. Это им куда выгодней, чем если Бездонная накажет нас просто так… Ну, а что Истовые скорей передушат сами себя, чем хоть одному из нас позволят ускользнуть из Обители, – до этого бы и круглорог допыхтелся.
Лефу, конечно, приятно было услыхать, что он оказался глупее пустоголовой скотины, но обижаться было некогда. Парень внезапно осознал, что, мельком взглядывая поверх Нурдова плеча, он видит смутное серое пятно – выход. А раз он отличает это пятно от подсвеченных лучиной стен, то дело идет к рассвету. Значит, еще пара заминок, и торопиться станет попросту некуда.
С первой засадой управились в считанные мгновения. Послушников там оказалось четверо, но трое из них спали, забившись в небольшую расщелину. Кстати сказать, спали они правильно – дышали тихо, почти неслышно, лат не сняли, у каждого под правой рукой снаряженная к делу металка… Четвертый устроился в нескольких шагах ниже по склону – выставив голову из-за небольшого валуна, он напряженно всматривался в залитое сумерками ущелье. Слишком напряженно. Если бы караульный послушник хоть изредка оглядывался, Ларде и Лефу могло прийтись туго. Они подобрались по верху, вдоль самой кромки Мировой Межи, и некоторое время разглядывали засаду. Потом Леф соскользнул к расщелине, замер на миг и легонько звякнул о камень обнаженным клинком. Караульный немедленно обернулся, и в смотровую щель его шлема с отвратительным хрустом вонзилось метательное копьецо. В тот же миг Леф спрыгнул на остальных.
Ларде было легче – караульного отличала от бешеного только широкая серая повязка на шлеме. А когда видишь перед собой умиротворенное сном человеческое лицо, когда за ничтожный осколок мига до страшного вдруг распахиваются одурелые, еще ничего не видящие глаза, и ты успеваешь разглядеть в них мимолетный отблеск своего взмаха… Что ж, бить сонных не подлей, чем бить в спину, а ведь именно для этого послушники оказались здесь. Любишь мясное, так нечего ругать хищных за то, что не травой лакомятся.
Правильно?
Конечно, правильно!
Только ведь все равно душа поперек себя выворачивается…
И еще муторно оттого, что Нурд, похоже, недооценил серых. Надо честно сказать: с этой засадой попросту повезло. Еще неизвестно, каким боком обернулось бы дело, успей караульный крикнуть.
Леф оторвал наконец взгляд от неподвижных послушников и торопливо полез наверх. Нужно спешить. Даже на дне обрывистой расщелины явственно различались черты мертвых лиц. Скоро совсем рассветет, а впереди еще одна послушническая засада. И неизвестно, везет ли Нурду и Торку. Ох, вовсе дрянные пошли дела, если приходится уповать на везение.
Ларда сидела на корточках лицом к ущелью, хмуро глядя прямо перед собой, – не то приближающегося парня рассматривала, не то силилась разглядеть противоположный склон. Впрочем, высмотреть что-либо существенное на противоположном склоне покуда не удалось бы даже Лардиным охотницким глазам – предутренняя дымка только казалась прозрачной. Леф это понимал и все-таки, подойдя к девчонке, не удержался от вопроса: «Что там?» Ларда, естественно, не ответила.
До сих пор они даже не пытались разговаривать – конечно, если не считать отрывистых фраз вроде: «Осыпь. Держи левей» – или: «Тебе тот, что следит; остальные мои». Теперь же Торкова дочь, помолчав, вдруг расщедрилась на кое-что более многословное.
– Нужно успеть пройти как можно больше, прежде чем придется прятаться от тех, на том гребне, – сказала она как-то не по-своему бесстрастно и скупо.
Леф прикусил губу – ему казалось, что прятаться от засевших на противоположном склоне нужно уже сейчас.
– А как ты узнаешь, что пора прятаться? – спросил он.
– Тень. – Ларда поднялась и вскинула на плечо металку, которую уже вновь успела снарядить копьецом. – Станет заметна своя тень, значит, видно насквозь от гребня до гребня. Пошли.
И они пошли вдоль туманной кромки границы Мира – торопясь, то и дело тревожно взглядывая на крепнущее зарево, высветившее дальние хребты на востоке. «Совсем как в утро возвращения из-за Мглы», – подумал Леф и тут же распоследними словечками изругал собственную неосторожность. Вспомнившееся утро было скверным – Лардино увечье, взвизгивающие над самым ухом копьеца, ощеренные песьи клыки… Именно сейчас никак нельзя было вспоминать про такое. Не к добру это. И еще Хон давеча плюнул в огонь… И Огнеухий обещал что-то плохое…
По Лардиной спине было видно, что девчонка не столько следит за дорогой, сколько прислушивается к
