субботу – генеральная уборка всех помещений. После обеда по понедельникам у меня техосмотр. Во вторник – другое. В среду – третье. В четверг и пятницу – еще что-то. И так надо жить, чтобы не свихнуться. Чтобы ты был постоянно занят. Иначе начинается сначала депрессия и жалость к себе, что многого ты не успел, а многое тебе и не успеть. Что твои сверстники уже капитаны ВКС, а ты практически бездомный бродяга. Нельзя же назвать домом место, в котором ты бываешь раз в несколько лет, и то на пару-тройку месяцев.
Я не знаю, что меня тянет в космос. Все, если так можно сказать, из него бегут. Он чужд человеку. Все так или иначе оседают на планетах. Даже у меня была такая идея – остаться на Омелле. Смешно то, что до этого я так думал про Ягоду. Райский уголок дворянства. Но проходило время, когда я делал интересную работу для Королевского географического общества. Заканчивал ее и улетал. Улетал без жалости, потому что впереди меня ждала Земля.
Но, прилетая на Землю, я находил отцовское отчуждение. Насмешки или грубость брата. Сочувствующий взгляд мамы. И конечно, совсем меня забывших друзей и знакомых, которые настолько стали частью системы мира, что другое их и не интересовало. Точнее, интересовало, но только как повод обсудить, посидеть, выпить виски или водки. А в мою роль входила почетная обязанность рассказчика. А я плохой рассказчик. Да и рассказывать никогда не знаю что. Вот в прошлый раз рассказал Джону и его жене про фактически рабский труд на Омелле, с которой, чтобы улететь, в жизни не заработать денег, так они сначала мне не поверили, а потом стали горячо утверждать, что так и надо. Что там одни преступники и аборигены нелюди, которым место в кандалах, как на Прометее. С пеной у рта доказывали сами себе, что наш строй самый правильный.
Зато они с придыханием слушали о моей встрече с одиноким Орпенном. Их поразили и размеры его, и его поведение. Они с вытаращенными от удивления глазами слушали про то, как гигант, сменив траекторию полета, трое суток следовал рядом в полном молчании. И только когда я затормозил, уже почти вывалившись в реальный космос, развернул корабль и пошел на сближение выяснять, что от меня хочет враг человечества, тот ушел. Мгновенно растворив в «сером» космосе свои титанические размеры. Что ему надо было от меня, я не знаю. Но холодный пот был моим постоянным спутником те три дня. «Сбруя» чуть не охрипла, вереща и предупреждая о стрессе и недосыпе.
Джон и его жена воротили нос от моих рассказов о расстрелянных или повешенных мятежниках на Георге Шестом. Зато с маслянистым блеском в глазах слушали про экзотические наслаждения, что в ходу у благородных жителей Ягоды. И хотя они относились к древнему роду Шаттеров, не думаю, что им когда-то удастся побывать на Ягоде или тем более купить там поместье. Они обеднели настолько, что Джону и его жене приходилось работать. Он был старшим клерком в Королевском банке, а она заведующей Лондонским филиалом Синдиката высоких технологий. Высокая и доходная должность. Но… в свет с таким прошлым уже не пустят. И Ягода не примет их. Даже мой бродячий образ жизни укладывался в стереотип поведения высшего света, но не работа на кого-то. И это учитывая то, что, по сути, я нищий, а они-то свое благосостояние значительно поправили.
Ну, о чем это я… Вечно меня заносит в сторону благосостояния. Но это понять можно. Вот стал бы я политиком или сделал бы карьеру в ВКС – и в ус бы не дул. А так – мотаюсь по обитаемому космосу и не знаю, что ищу. Хотя, тут я обычно усмехаюсь, я давно мог бы стать богаче своего папочки. В одной системе, название которой я боюсь произносить вслух даже перед Личностью, только по одному мне ведомой орбите болтается и мой горшок с золотом. Это булыжник… начиненный таким богатством, что, когда я его нашел, я даже не поверил. Я мог бы на эти деньги купить не просто поместье на Ягоде, но и приличный островок в тихом океане. И стать Владетельным… О чем речь, если только маленький осколок от того булыжника, притащенный мною на Землю, окупил все расходы на лет пять вперед по обслуживанию и полетам моей коробки? Стоит ли говорить, что я стер из Личности и из памяти корабля все сведения о нем? Буду рядом – еще захвачу кусочек.
А вообще, наверное, я знаю, что меня тянет в космос. Только не смейтесь. Надежда. Надежда найти то, чего еще никто не видел. Может, даже найти новый разум. Когда-нибудь. Ведь по дороге я частенько проверял планетарные системы. Что я ждал от спектроскопа? От всей этой аппаратуры, что прочесывала выбранную мною планету? Ну, уж точно не шума и не отрицательных результатов. Нет, не подумайте, найти разум не для того, чтобы как законопослушный гражданин передать данные об очередной «жизни» в разведку ВКС Земли. А чтобы самому заниматься ее изучением. Как в свое время Вернов, найдя Иверь, не отдал ее сразу Земле, так и я не думал, что передавать планету родному сообществу является здравой идеей. Я понимаю, что нужны ресурсы, я даже понимаю, что расширение сферы земного космоса – залог процветания человечества. Но разумные существа-то зачем Земле? У меня любопытство. А что у тех, кто приходит и оккупирует населенные планеты? Желание не дать вырасти конкуренту? Или желание все развитие держать на контроле? Найдя такую планету, я бы десять раз подумал, прежде чем передавать сведения о ней. Даже несмотря на значительную награду.
А еще что меня тянет в космос – это моя мечта из детства. Найти Свечу. Ту, о которой только и твердили и до сих пор твердят Свободные Пилоты. Мол, есть в космосе Свеча, что своим светом манит всех нас. Вы еще не смеетесь? А зря. Конечно, никто из моих личных знакомых никогда ее не видел. Но слухи о ней ходили упорно. Ладно, не буду о сказках. Это целая мифология. Она родилась тогда, когда космос стал менее жесток к человеку. Точнее, мы стали чуток сильнее для него.
Поначалу, кстати, я думал, что именно я наделен той степенью доверия от Бога, что когда-нибудь найду новую цивилизацию и стану посредником между ней и людьми. Что буквально через пару Удачных полетов и я открою Новую Землю. Потом, после трех полетов, я понял, что это глупо. Не искать глупо, а глупо пытаться найти что-нибудь на трассах, где все и так разведано, а Свободные Пилоты приподняли каждый камушек в надежде что-нибудь найти.
А отлетать от трасс страшно. Ведь тогда, когда я нашел свой «горшок с золотом», я просто банально потерялся, решив в «сером» космосе чуть-чуть порулить сам. И торчал я в той системе, исключительно настраивая оборудование поиска. А не потерялся бы, отлетев на десяток световых лет? Ну, что… опять бы в долги влез, пока материал в Королевском географическом обществе не купили бы.
Что еще заставляло меня покидать Землю, забывать о родственниках, о цивилизации? Еще, наверное, то, что в космосе мне хоть и бывало одиноко, но это одиночество было честным. Наверное, его именно так можно назвать. Честным. Ведь окружение мое на Земле за редким исключением было насквозь лживо. Вот даже Джон… он ведь даже при мне доказывал, что наша жизнь есть вершина политической эволюции. Мол, мы настолько разнообразны в своем единстве, что даже не верится в такую возможность. Наконец-то вся планета управляется по одним законам. Наконец-то все человечество на просторе космоса объединено. Короче… Да пошел он! Сам все знает, а такую глупость говорит.
Не знаю… Трудно мне это передать – мое отношение к жизни на Земле. Мой отец правильно обзывает меня асоциальным типом. Теперь такие, как я, осваивают планеты-доноры и минеральное сырье, так необходимое планетам-потребителям. Мне повезло – я свободный пилот, а не заключенный на Прометее. А будь я из семьи победнее? Страшно представить, куда бы меня завело мое тихое нежелание жить по порядкам Земли. Именно тихое. Я никогда не понимал людей, которые считают таких, как я, обязательно бунтарями. Нет и еще раз нет. Мы спокойные люди. Нас бы не трогали и дали возможность жить пусть в одиночестве, но так, как хотим, и мы никогда бы и ни за что не полезли бы ни в какую политическую или военную свалку. Вместо того чтобы дожидаться, пока народ взбунтуется или попытается другими мерами сменить строй и законы, дали бы возможность слинять и строить свое общество на какой-либо планете. Так
