Носитель был болен. Здесь, в своей взрослой среде обитания, не имея хищника своих размеров, способный к долгому-предолгому существованию, он умудрился подцепить инфекцию. На просторах околосолнечного пространства носитель неожиданно захворал, причем, по всей видимости, болезнь оказалась смертельной.
В глубинах вечного вакуума повисли звезды – яркие точки, щемящие, как горечь утраты, – оранжевые, голубые, белые, рубиновые. Одна такая звезда сияла на расстоянии всего нескольких астрономических единиц и, соответственно, казалась гораздо больше размером. Светила эти были единственными пассивными свидетелями происходящего, потому что не было никого, чей разум запечатлел бы это самое происходящее.
В бескрайней бездне размеры с трудом подавались определению, однако больное создание в своих скитаниях по межзвездной пустоте, казалось, затмевало собой немалое количество звезд.
По эластичной поверхности существа пробежала дрожь – эти конвульсии были следствием невидимого глазу внутреннего беспокойства. Система явно вышла из-под контроля.
Волнообразные движения участились, набрали бешеный темп, напоминавший фибрилляцию сердца. Носитель был похож на околоплодный мешок, надорванный мучительными судорогами его обитателя, которому словно не хватало воздуха.
Неожиданно, не издав ни единого звука, носитель взорвался. Бесформенные ошметки биологического вещества – а вместе с ними жидкость и газы – разлетелись во все стороны, словно делая колесо – еще, и еще, и еще раз...
Среди этих бесполезных ошметков были и другие объекты, в которых по-прежнему теплилась жизнь. Небольшие пузырьки овальной формы – семена с запасом питательных веществ. В отличие от существа, исторгнувшего их, эти появились на свет беспомощными, не способными контролировать свое перемещение в пространстве. Они разлетелись во все стороны, расцветив собой поверхность призрачной разбухающей сферы.
В непосредственной близости от себя они не нашли ни одного свободного носителя. Значит, пузырьки были обречены бесконечно долго скитаться в бескрайнем пространстве космоса.
Носители – ничего не подозревающие жертвы этих пузырьков – хотя и превосходили и размером, и интеллектом космических скитальцев-паразитов, все равно представляли собой довольно маленькую мишень – и все из-за расстояния, которое их пока разделяло.
Но время длится бесконечно, и когда-нибудь встреча все-таки состоится. В конце концов пузырьки найдут своих носителей.
Посреди безжизненной ночи что-то еле заметно шелохнулось.
Участок звездного неба затмило нечто. Двигалось оно медленно. Поверхность его на вид имела квазиорганическую структуру, что-то среднее между голубовато-серым комком жира или пластика. Поверхность обладала достаточно высокой отражательной способностью и потому светилась отраженным светом. По форме это было гладкое яйцо – этакая крапчатая, словно выплавленная из титана гигантская пилюля.
Во время ее жутковатого плавания носитель двигался к чему-то, что на первый взгляд казалось небольшим объектом, состоящим из множества составных частей. Объект этот тоже перемещался в пространстве, причем траектория его передвижения шла по касательной к носителю. По мере того как расстояние между ними сокращалось, казавшийся единым целым загадочный объект распался на множество отдельных частей.
Долгие скитания пузырьков, похоже, подходили к концу. Память о том, как гравитация отправила их в совместное космическое плавание – с одинаковой силой и по одной траектории, – помогал им держаться вместе во время скитаний вслепую по бездонным глубинам космоса – гроздь крошечных пузырьков, которые по клеточному строению ничем не отличались от своего носителя.
И вот путь стае пузырьков пересекла передняя часть носителя. Некоторые из них тотчас налипли на него – нет, не под действием гравитации или магнетизма. Сила эта была биологической по своей природе. Другие – либо те, что немного отстали, либо менее цепкие – проплыли себе мимо, проиграв космическую лотерею.
Те же, что уцепились за носителя, получили шанс выжить и воспроизвести себе подобных.
Те, что не упустили свой шанс, по всей видимости, со временем погибнут. Их либо прямиком занесет в пламя звезды, либо запас питательных веществ иссякнет, и они усохнут, и тысячелетний сон незаметно сменится смертью – сном вечным.
Носитель вынырнул из поредевшего облака пузырьков. Каждый из них продолжил свой собственный путь. Гладкая однородность кожи носителя то там, то здесь теперь была усеяна пузырьками – словно моллюсками, налипшими на скалы. Правда, пока носитель никак на это не отреагировал. Более того, он не догадывался о том, что уготовано ему судьбой. С другой стороны, пока еще ни один носитель не проявил никаких признаков разума.
В отличие от него пузырьки тотчас ощутили произошедшие перемены и моментально пробудились ото сна. Их внутренний клеточный механизм затикал, как часы.
Вскоре часть налипших пузырьков начала вырабатывать пищеварительный фермент. Оболочка носителя моментально начала растворяться. Еще немного, и пузырьки и их носитель станут единым целым. Пузырьки продолжили внедряться все глубже, следуя программе, заложенной в них миллионы лет назад самой природой.
Раны на коже носителя постепенно затянулись, чтобы не допустить утечки в открытый космос внутренних компонентов.
Внедрение произошло в гробовой тишине – ни единый крик ужаса или отчаяния не нарушил ледяное безмолвие межзвездного вакуума. И это несмотря на то, что борьба велась не на жизнь, а на смерть. Нельзя сказать, что перевес моментально оказался на стороне агрессора. Некоторые из ослабленных пузырьков были остановлены естественными защитными силами организма уже на второй линии обороны – под кожей, а их содержимое растворили ферменты. Однако большинству пузырьков удалось преодолеть толстые кожные покровы и благополучно достичь внутренних структур – лабиринта клеток и артерий, нервов и внутренних органов, сосудов и костей, подсвеченных тусклым желтовато-зеленым свечением биолюминесценции.
Неоднородная среда, состоящая из сухих и влажных участков, кое-где непомерно загроможденная лабиринтом труб, трубок и трубочек, кое-где – пустые полости, словно из застывшей пены.
Как только пузырьки проникли в этот запутанный внутренний лабиринт, они тотчас запустили в действие подрывной механизм, привели в исполнение завещанный им природой и передаваемый из века в век план по приумножению своих рядов.
По всем внутренностям носителя пузырьки начали громко лопаться, и из них – кто шлепнувшись на спину, кто на живот – появились на свет десятки обнаженных новолюдей различной степени зрелости. Выкашляв несколько литров жидкости, они тотчас были готовы приступить к дальнейшим действиям.
Носитель уже успел запечатать отверстия в кожных покровах, нанесенные пузырьками, так что вакуум не смог проникнуть внутрь организма. Но кто бы знал, откуда исходит реальная опасность!
6-Лакрица открыл свои карие глаза. Он насухо вытер губы и подбородок от липкой жидкости, которая до этого заполняла его легкие. Остатки защитной оболочки уже подсыхали на теле, на глазах превращаясь в полупрозрачные хлопья, которые вскоре опадут с тела подобно рыбьей чешуе. Как же это здорово – снова проснуться и бодрствовать, то есть опять ощутить себя живым! Казалось, всего несколько минут назад 6-Лакрица вступил в защитную капсулу, чтобы внутри нее предаться размышлениям о своей короткой, но полноценной жизни – о том, что было, и том, что, возможно, будет. Хотя в глубине души он знал: в действительности ему придется провести во сне многие годы.
Секунду-другую 6-Лакрица лежал, не шевелясь, размышляя о том, что ему крупно повезло. Ведь он жив! Разумеется, он мог позволить себе предаваться размышлениям всего пару секунд, ведь его окружал полный питательных веществ, но такой враждебный мир. 6-Лакрица быстро поднялся на ноги с теплого резинистого пола.
6-Лакрица был взрослой новочеловеческой особью. Это был здоровый представитель той единственной формы, в какой теперь существовало человечество. Росту в нем было четыре фута, конечности скорее гибкие, нежели мускулистые. Волосяной покров отсутствовал полностью. Глаза огромные, с такими же
